Аромат крови

– Невинных, говорите? – закричала она. – Так знайте. Неделю назад Лиза пришла и заявила: матушка сулит ей пять тысяч, если отравит меня, выдала бутылочку с мышьяком, обещала помощь сестер. Пришлось десять дать сразу и столько же, если окажет услугу. А вчера узнаю от вас, что Клавдия Васильевна уже и фабрику пристроила. Так была уверена в моей смерти. Это было открытие! Как только сил хватило виду не показать. Вот они – невинные! Справедливость не знает жалости. И еще…

Метнувшись к шкафчику, Эля вернулась с изящным флакончиком, полным янтарной жидкости.

– Вот что она хотела убить. Мы начнем делать не только косметику, но и духи. Это – первая ласточка. Называется «Аромат крови». Моя мать хотела спустить великое будущее ради ничтожества с усиками! Да и сестры хороши. Хоть для чего-то пригодились их никчемные жизни. Даже не жизни, а шкуры.

Порыв быстро прошел. Барышня слишком хорошо владела собой.

– Как же разгадали? – спросила она почти мягко. – Где я допустила ошибку?

– Ошибки не было, только логика, – ответил Ванзаров. – Три простых вопроса. Портье меблированных комнат, где жил Сданко, видел скромную барышню вроде горничной. Но не узнал в ней Лизу. Кто же приходил? Только одна барышня носит скромное платье. При этом она упорно доказывала, что не знает Сданко. Чего быть не могло, учитывая ее родственные связи с Орсини. Второй: откуда на банковском счете Дракоши взялось десять тысяч? Наверно, от того, кто мог столько заплатить. Опять только одна персона. И последний: от кого Ляля и Лада могли взять баночки с кремами, не боясь причинить себе вред? Только от близкого человека. Впрочем, как и Вероника. Три линии пересекаются в одной точке: совершенно невинная Эльвира Ивановна, не имеющая причин желать смерти своим близким. Кроме причины высшей справедливости. Ну и прочие мелочи: портрет убитого царя Агамемнона, знание латинского. Да и Лиза плохо сыграла вашу подругу-наперсницу.

Оценив работу логики по достоинству, она спросила:

– Так каков будет ваш ответ?

На раздумья времени не осталось.

– Ждете, что скажу: «Ab omni poena et culpa»?[33] – спросил Родион. – Это невозможно. Но улик у меня нет. Только логические доводы. К тому же убийца трех женщин найден. А смерть Клавдии Васильевны признана несчастным случаем. Все сделано просто и разумно.

Эля поднялась и медленно провела ладонями от груди, по талии и бедрам:

– Разве я совсем вам не нравлюсь?

На этот вопрос чиновник полиции и сам не знал твердого ответа. Зато на другой ответ был готов:

– Вам нужна не справедливость. Это все шелуха. Вас привлекают деньги и власть. Чтобы никто не смел до них дотронуться. Ради этого не жалко ни матери, ни сестер. Людей используете, как пешки. Лизой управляли, держа ее в неведении о любовницах Сданко и его женитьбе. Самого Дракоши палачом сделали за деньги. И, наверно, после конкурса все на него бы и свалили. Да и Дмитрия Ивановича с госпожой Масловой использовали, как вам хотелось. Знаете, кто вы?

– И кто же?

– Чудовище с головою льва, туловищем козы и хвостом дракона. Львица с огненным взором. Вы – Химера. Порождение темных глубин Эреба.

– Жаждете славы Беллерофонта?[34]

– Я не герой, а чиновник полиции.

Госпожа Агапова усмехнулась:

– И обещали защищать меня, герой!

– Слово держу. Защищаю умную и честную барышню Эльвиру Ивановну от чудовища, что в ней поселилось. Только мне одному уже не справиться.

– Ошибаетесь, Ванзаров, я не чудовище, а скромная девушка, которая пытается своим трудом чего-то добиться в этом мужском мире. И по такому поводу… – Эля подошла к плите. – Нам стоит выпить.

Польза от мальчишек в том, что они вечно не слушаются и делают не то, что им приказали. Вот старший товарищ сказал: «Марш домой!» – но разве можно такому приказу подчиниться? Конечно, нет! Коля и не подчинился. А зайдя с глухой стороны дома, взобрался на водосточную трубу. И так удачно висит жестянка, что видно с нее все в окнах второго этажа.

Николя хоть и храбрый чиновник полиции, будущий сыщик и все такое, но высоту недолюбливал. Вернее, боялся до коликов в животе. Но что сказал бы Ванзаров, когда бы поймал его на такой трусости? Даже думать не хочется. Надо брать штурмом, и все тут.

– Монжуа и Сен-Дени! – прошептал Коля и полез еще выше, забыв про парадный костюм. Порою быть рыцарем – это преодолеть в себе мелкий страх, да хоть страх высоты. Кто сказал, что в нашей жизни нет места маленьким подвигам? Вот, пожалуйста, мальчишка лезет по обледенелой жести. Разве не подвиг в своем роде?

Кое-как закрепившись на высоте, про которую и думать страшно, а вниз смотреть – тем более, Николя обхватил трубу что было сил и принялся заглядывать в окна. Из тьмы светлые помещения хорошо видны. Он быстро различил знакомый коренастый силуэт. А рядом – женский. Дама разливала вино. И тут в один из бокалов скользнула порция какого-то порошка.

Николя замер на трубе.

Надо что-то делать.

Иначе он не простит себе.

Но еще надо как-то спуститься вниз.

Он попробовал и понял, что не сможет сдвинуться ни на дюйм. Лучше примерзнуть к жестянке.

А как же друг?