Армии света и тьмы

Мэриэл, в свою очередь, была само очарование. Как бы ни пытались на нее навесить клеймо отвергнутой жены императора, оно явно не приставало к ней, особенно теперь, когда все видели, какие усилия прилагает Дурла для того, чтобы Вир и Мэриэл освоились в кругу придворных. Виру казалось, что Дурла твердо намерен продемонстрировать Мэриэл, каким уважаемым и могущественным он, Дурла, стал.

В то же время трудно пока что было предъявить какие-либо претензии к тому, как их принимают при дворе, решил Вир. Когда он получил вызов с Примы Центавра, гласивший, что император выразил намерение забыть их «разногласия» и вновь принять Вира во дворце с распростертыми объятиями, это известие вызвало у него двойственные чувства. С одной стороны, это означало возможность вернуться на планету, где он родился, и к которой по этой причине всегда испытывал сентиментальную привязанность. Это означало также возможность исполнить обещание, данное Галену. Он сможет своими глазами увидеть, насколько широко распространилось на Приме Центавра влияние Теней, если, конечно, оно там вообще было. Впрочем, Вир доподлинно знал - нечто там точно есть. Ведь их с Лондо «разногласия» и возникли как раз из-за того, что Вир упомянул некое имя, всего лишь одно только имя - Шив’кала. Очевидно, это имя ассоциировалось с чем-то темным и ужасным, и Лондо, мягко говоря, не хотел, чтобы оно стало широко известно. Одного этого уже было достаточно для подтверждения предположения, что нечто жуткое украдкой заполоняет Приму Центавра.

Лондо все еще не появился в Зале, и у Вира уже зародились сомнения, а собирается ли император вообще посетить мероприятие. В конце концов, хотя Вир подозревал, что именно Лондо срежиссировал историю с его возвращением, реальных доказательств этому у него не было. А если Вир за свою жизнь хоть чему-нибудь и научился, так это тому, что никогда нельзя наверняка угадать, что у Лондо на уме. Особенно у Лондо нынешнего, ставшего для Вира чужим. Конечно, случалось, что нет-нет, да и мелькнет в нем проблеск того, прежнего Лондо, которого Вир знал в старые добрые времена, но не более чем проблеск. Как будто Лондо, существо света, с головы до ног закутался в плащ из мрака, и лишь на короткие мгновения иногда приоткрывал свой плащ лишь для того, чтобы поскорее запахнуть его снова.

- Вир Котто?

Вир обернулся, и увидел перед собой человека, которого он хорошо знал по его частым появлениям на видеоэкранах, но с которым ему еще никогда не доводилось повстречаться лично.

- Министр Валлко. Да, я… именно тот, кого вы назвали. Я Вир Котто.

Министр Духовности внимательно осматривал Вира с головы до ног. Он был на голову ниже Вира, и все же Вир не мог избавиться от впечатления, что Министр возвышается над ним, как башня.

- Какое удовольствие, - сказал он, наконец.

- Встретить вас, - Вир закончил фразу, которую Валлко почему-то оборвал, как ему показалось, на полуслове. - Да, и мне тоже. Я видел некоторые ваши службы, Министр. Я имею в виду, молитвенные собрания. Ваши проповеди очень убедительны. Ваше ораторское искусство обладает огромной мощью.

Валлко слегка поклонился, не сводя при этом глаз с Вира.

- Я всего лишь орудие в руках Великого Создателя. Какими бы скромными талантами я ни обладал, все это Его дар, доставшийся мне.

Как-то, несколько месяцев назад, Гален сказал, что ему больше нравился запинающийся и смущающийся Вир, чем тот, каким он стал теперь. С тех пор Вир пришел к выводу, что и всем остальным, весьма вероятно, прежний Вир нравился больше. Да, в последние годы он стал мыслить более ясно, более отточенно, по крайней мере, так казалось ему самому. Если пожелать, он теперь вполне мог предстать в облике элегантного и уверенного в себе дипломата. Но в этом случае велика вероятность того, что собеседники останутся настороже, а сейчас было бы полезнее, чтобы все продолжали считать его прежним заикающимся недотепой. Лучше, чтобы тебя недооценивали, чем переоценивали.

Поэтому, обращаясь к Валлко, Вир решил добавить в свою речь наигранной неуверенности.

- Это весьма, эээ… скромно, - сказал он. - Самоуничижительно и, ну… ну и так далее.

- Спасибо, - ответил Валлко, и Вир заметил по глазам Валлко, холодным и любопытным, что у того уже сложилось некое мнение относительно Вира. - Очень важно, что все мы в главном мыслим одинаково. Всех нас заботит благо Примы Центавра.

- Безусловно, - согласился Вир, яростно тряся головой в подтверждение своих слов.

- И как вы полагаете, в чем заключается это благо?

Вир моментально прекратил трясти головой. Он заметил, что еще один или два министра, похоже, замедлили свое перемещение по залу и начали прислушиваться к их разговору.

- Кто? Я?

- Да. Вы.

Вир чувствовал, что его пытаются загнать в ловушку. Он рассмеялся, а затем, улыбнувшись, начал говорить: