ГЛАВА СЕДЬМАЯ
СТОУНХЕНДЖ НА ЕВФРАТЕ
В записях, оставленных Гудеа, содержится огромное количество информации, и чем глубже специалисты изучают их, а также особенности построенного царем Энинну, тем больше открывают удивительных вещей.
Читая текст, строка за строкой, и представляя себе новый храм с террасой и его зиккурат, мы обнаруживаем поразительные признаки «связи Небо – Земля». К ним можно отнести одну из самых первых – если не первую – ассоциаций храма с Зодиаком, совершенно неожиданное появление в Шумере сфинксов, комплекс связей с Египтом и особенно с одним из египетских богов, а также мини-Стоунхендж Междуречья…
Начнем с первой задачи, к решению которой приступил Гудеа после возведения зиккурата и устройства храма-террасы. Это установка семи вертикальных каменных колонн в специально выбранных местах. Гудеа, как сказано в тексте, позаботился о том, чтобы они прочно держались на своих местах, и поэтому поставил каждую на фундамент.
Стелы (именно так ученые называют эти вертикальные сооружения) должны были выполнять какую-то важную функцию, поскольку Гудеа потратил целый год на доставку из дальних стран в Лагаш грубых каменных блоков, из которых потом были высечены колонны. Еще год потребовался на их изготовление. Но затем были собраны все имеющиеся силы и средства, и в течение семи суток, когда работа не прекращалась ни днем, ни ночью, стелы были водружены на свои места. Если положение стел определялось астрономическими соображениями, то такая спешка вполне объяснима – чем больше времени займет их установка, тем больше будет рассогласование в положении небесных тел.
Важность местоположения стел подчеркивается тем фактом, что Гудеа дал каждой из них «имя», состоявшее из длинного заклинания, явно связанного с положением стелы (например, «на высокой террасе», «лицом к воротам на берегу реки» или «напротив храма Ану»). Несмотря на то что в тексте (первая строка столбца XXIX) говорится о возведении семи колонн за семь суматошных дней, там приводятся имена лишь шести из них. В отношении одной – вероятно, седьмой – сообщается лишь то, что она указывала на восходящее солнце. Поскольку ориентация нового Энинну давно была выполнена – в соответствии с божественными инструкциями и заложенным Нингишзидой угловым камнем, – ни шесть расставленных на территории святилища стел, ни седьмая, указывающая на восходящее солнце, не были нужны для ориентации храма. Их назначение было другим, и единственное логичное предположение заключается в том, что стелы служили вовсе не для определения дня весеннего равноденствия (то есть наступления нового года), а для каких-то необычных астрономических наблюдений, важность которых оправдывала огромные усилия, затраченные на их изготовление, а также спешку при установке.
Загадка этих вертикальных колонн начинается с вопроса, зачем понадобилось такое их количество, если для создания линии наблюдения, скажем, за восходящим солнцем, достаточно всего двух? Удивление наше усиливается, когда мы читаем в тексте, что шесть стел, чье расположение было указано, Гудеа установил в форме
По мнению Фолькенштейна («Die Inschriften Gudeas von Lagash»), записи Гудеа указывают на существование аллеи, или прохода – как в Стоунхендже! – который формирует линию наблюдений. Ученый отметил, что стела, указывающая на восходящее солнце, стоит в одном конце прохода или аллеи, которая называется «путем к верхней точке». В другом конце этой аллеи располагался
Мы уже упоминали о назначении Шугалама, когда Гудеа взошел на это место старого храма, чтобы убрать раствор и грязь, которые заслоняли обзор. Это была самая высокая точка, «место, с которого Нингирсу мог видеть повторения» – ежегодный небесный цикл – «на всех своих землях». Это описание ассоциируется со световым люком, по поводу которого шли такие ожесточенные споры на горе Зафон между Баалом и божественным архитектором, который прибыл из Египта для возведения нового храма в Ливане.