— Какого чёрта здесь произошло? — удивился Коул. Касарта выругался, а Вандеркамп осенил себя аквилой. Сержант промолчал. Он вместе с остальными прошёл пассажирский отсек и поднялся по лестнице с металлическими ступеньками на нос “Валькирии”. Они оказались в смятой кабине.
Череп одного из пилотов также был разнесён вдребезги. Кусочки мозгов и костей всё ещё висели на перекрученной раме ветрового стекла — хотя ни одно из бронестёкол не осталось неповреждённым — приборную панель забрызгала запекшаяся кровь.
Второго пилота пронзила ветка. Расколотая перекладина упавшего транспорта зажала труп в кресле.
В обломках “Валькирии” они не нашли ни одного выжившего, не нашли они и никаких следов офицера, за которым их отправили.
— Дерьмо! — выругался Бориско, потирая виски мозолистой рукой.
— Ещё не всё, сержант? — тихо спросил Коул.
— Да, ещё не всё. Это и не могло быть так просто. На войне так не бывает.
— Эй, Малыш, скажи, что мне показалось.
Нэл Букай на мгновение перестал всматриваться в джунгли и переключил внимание на старшего разведчика, который стоял в паре метров слева.
— Что случилось, Тан?
— Мне показалось, что я видел, какое-то движение на деревьях.
Пристальный взгляд Букая вернулся к тёмным джунглям. Оттуда доносились странные щебечущие крики и зловещее карканье.
— Орки?
— Нет. Что-то другое, — Таннгейзер близоруко всматривался в беспроглядный мрак.
— Ты видишь это сейчас?
— Нет. Оно ушло.
— Уверен, что это был не крут? — Малышу, как и остальным охотникам, присутствие наёмника-ксеноса пришлось совсем не по душе.
Таннгейзер посмотрел на верхушку дерева, на котором сидел Пангор Юма, высматривая что-то далеко на юго-западе.
— Нет, не он.
— Тогда, похоже, это древесная землеройка.
— Да, похоже, — ответил Таннгейзер, хотя было видно, что он не согласен.
Он не сомневался, что что-то заметил. Всего лишь намёк на силуэт. Тень тени. И всё же он не был до конца уверен. Зелёнка могла вытворять странные вещи с человеком: заставить его увидеть размытые неясные силуэты в колеблющихся тенях изумрудного мрака, где не было никого.
И в этот момент его отвлёк Бориско, который выбрался из разбившегося штурмового корабля.
— Там все мертвы, — обратился он к взводу, — но нет никаких признаков “шишки” из КГА.
Некоторые охотники разочарованно вздохнули. Они надеялись, что задание скоро закончится, и они смогут вернуться в “Церберу” на давно заслуженный отдых — или хотя бы к тому, что похоже на отдых — после рейда по экваториальным джунглям.
— Рассеяться, — приказал сержант. — Обыщите всё вокруг. Мне нужен труп лейтенанта.
Бориско приложил руки ко рту и посмотрел на высокие деревья.
— Эй, крут! — крикнул он. Птичья голова повернулась. Ксенос наклонил её на плечо и уставился на Павле с хищным интересом. — Если ты такой хороший следопыт, то сообщи мне, если кто-то убрался отсюда.
Где-то в другом месте…
Орк дрожал от охваченного видениями сна. Вокруг его головы шипели и вспыхивали искры зелёной статической энергии. Она превратилась в жуткую корону света, похожую на шипящую гриву, волосы вспыхнули, сгорая на листовой мульче. Пахло палёным растительным волокном.
Ксенос был изгоем, его мощные силы оказались слишком необузданными и неконтролируемыми даже для диких племён, где он родился. Вирдбой в одиночестве дремал на корнях дерева пога. Как и на его сородичах, на нём были меха и шкуры животных, кожа раскрашена синими боевыми символами. Но в отличие от большинства соплеменников он украшал свою одежду всевозможными безделушками и тотемами: черепами хищников, надкрыльями жуков, перьями юкамы и грубо вырванными зубами. Пока он ругался и ворочался в беспокойном сне, на толстой шее звенело ожерелье из пустых гильз, нанизанных на обрывок лианы. И даже во сне он сжимал мясистой рукой угловатый и сучковатый посох из квои, к которому был привязан человеческий череп.
Мысленным взором орк видел туманные зелёные потоки, кружившиеся между тёмно-синими и мрачно-чёрными скоплениями грозовых туч. Потрескивающая фиолетовая молния расколола небеса, испарив кроваво-красные перистые облака во вспышке света и озона, оставив после себя жгучее розовое послесвечение. Воздух пах оловом — ароматом благоухавшего в атмосфере псайкерского шторма.
Облака разошлись. Орк увидел, как под кроваво-красным небом запылали ульи Армагеддона, превратившись в груды развалин. Он увидел кости миллионов людей, которые разбросали по опалённым потрескавшимся равнинам планеты. Он увидел тлеющие оплавленные обломки застывших в бою военных машин. Небеса звенели и отзывались эхом от предсмертных криков и чудовищного кудахчущего рёва палачей. И среди всего этого вирдбой увидел шагавшие к победе армии захватчиков, провозгласившие Армагеддон своим миром. Миром смерти и боли. Миром мучительных пыток и бесконечной резни. Миром, который утонул в крови.