Армагеддон № 3

— Конечно, я попробую, — без энтузиазма ответил реббе. — Вы ничего не знаете, у кого две другие бляхи?

— Про одну вообще нет достоверных сведений, — принялся вспоминать Белофф. — Ходят какие-то легенды и сказания… Но ничего конкретного. А вторая была у нашего лазутчика Ивлева, он вроде бы эвенк или чукча… Признаться, я в этом плохо разбираюсь. Но донесения приходили как раз из Сибири. Когда вы говорили, что к вам на реке подходил шаман, я поначалу подумал на него. Но у него была только одна бляха. И он вовсе не был таким человеком… Мне казалось, что я его хорошо знал, потому что более восьми лет читал его донесения. Не уверен, что он решился бы на инициацию незнакомых людей у реки. Как я понял, он был очень замкнутым по натуре человеком. В каком году это было?

— В середине 60-х, — ответил Береш.

— Нет, он никак не мог там оказаться, Ивлев сравнительно молодой человек, — окончательно отказался от этой версии пастор. — Не знаю, есть ли ему сорок. В это время он был еще непосвященным мальчиком. Бляху хранила его мать, его дед к тому времени погиб. Тоже при странных обстоятельствах, насколько я помню. Впрочем, точнее не могу ничего сказать, его личное дело пропало не так давно.

— Там были его донесения? — резко остановившись, спросил реббе, глядя прямо перед собой.

— Естественно, — ответил пастор и тут же прошептал: «Боже мой!»

— О пятой бляхе можно забыть, — подытожил реббе. — Что было в его последних донесениях?

— Накануне один за другим исчезли еще восемь сотрудников нашего отдела, засланные за последние три года в славянские христианские секты России, — с горечью заметил пастор. — Насколько я уяснил из предыдущих посланий Ивлева, он шел по следу какой-то секты, занимавшейся вообще… шаманизмом! Казалось бы, безобидным направлением лжепророчеств и сектанства, самым далеким от обычных посылов лукавого! Вы помните, что наш отдел никогда раньше не рассматривал языческие течения серьезно. У нас были рефераты и наставления Собора Посвященных о том, что наибольшую опасность представляют монотеистические учения! Ведь нас строго контролируют по части расходования средств, как вы понимаете… Но связь с Ивлевым тоже прервалась, а личное дело исчезло. От ваххабитов я ожидал чего-то подобного…

— Что он вам писал? — нетерпеливо прервал его реббе.

— Представьте себе, по словам Ивлева, эта секта была отлично осведомлена о привратниках и активно пыталась им помешать, продолжил пастор. — У меня сложилось впечатление, что адепт этой секты знает о привратниках куда больше, чем весь Орден Приврата Господнего… В последнем письме Ивлева было всего две фразы: «Камлают, чтобы Надежда осталась слепа, а Вера бессильна. Опасаются только божественного света Любви».

— Странно, что они знают о привратниках, но сейчас доступна почти любая литература, — задумчиво сказал Береш. — Но что могло грозить вашему лазутчику среди людей, которых заботили такие абстрактные вещи, как свет Любви?

— Как я понял, они хотели его погасить… камланиями. Да-да! Не удивляйтесь! Ивлев утверждал, что многое зависит от какого-то шамана, которого они ждут. Как только тот к ним присоединится, так сразу же Вера и Надежда, которых несут двое других привратников, будут бессильны!

— Это конец, Белофф, — растерянно проговорил Береш. — И при этом вы абсолютно правы насчет России. Смешно было именно мне, в переписке с вами, отрицать очевидное… И уж не вам рассказывать мне про наш российский бардак… Эти миллиардные состояния, социальное недовольство… По сводкам новостей давно можно почувствовать, что неразлучники должны быть где-то там! Вроде бы и период гонений на веру закончился, а истиной веры все меньше… Вот только это все же Россия, Белофф! И как бы хорошо не подготовились неразлучные, здесь непременно появится нечто, что смешает им все карты, в точности так же, как они смешивают наши. Нечто такое, что невозможно представить вне России… Поэтому не будем терять надежду. Давайте прощаться, обеденный перерыв заканчивается. Каналы связи остаются прежними. Доверьтесь мне, я постараюсь убедить Марка… Вообще-то он был моим лучшим другом… После него я почему-то и друзей не завел… Я сделаю все, что могу! Всего доброго!

Мужчины пожали друг другу руки и, хотя вокруг не было ни души, исподтишка оглянувшись, обменялись кейсами, после чего двинулись к противоположным выходам из парка. У западного выхода реббе Береша ожидал ярко-красный «шевроле», тут же рванувшийся с места, будто стараясь уйти от погони.

Его собеседник, видно перестраховавшись, оставил взятый напрокат «фиат» на платной парковке за углом. Однако у самой кромки тротуара его тоже поджидала какая-то машина с включенным сигналом аварийной остановки. Пастор, опасливо покосившись на нее, двинулся пешком к ближайшему светофору. Но дойти до перекрестка он так и не успел, потому что внезапно ожившая машина с погасшими аварийными огнями неожиданно выехала за ним прямо на тротуар…

* * *