Армагед-дом

– Я рапорт подам, – сказал Саша сквозь зубы. – Всю лабораторную работу делает один Зарудный. А эта истеричка знай создает чепе… Ну, не спит она со своим мужиком, ну, психует, когда он с Валькой лижется, при чем тут работа?! Работа при чем? Сегодня она в обморок падает, завтра топится, послезавтра она кинется вниз головой со скалы, и ты, Вит, будешь по уши в дерьме… И Петр огребет ни за что. Подумай, Виталя.

Молчать, молчать, говорила себе Лидка. Если сейчас закричать, разреветься, начать оправдываться – каждый всхлип будет на Сашину мельницу. Молчать, терпеть, молчать…

В штабной комнатушке, светящей голыми кирпичными стенами, было сумрачно и сыро. Басовито жужжали мухи. Только этот звук и нарушал повисшую после Сашиных слов тишину.

– Лида, – пробормотал наконец Виталий Алексеевич, вертя в пальцах тусклую поцарапанную линзу. – Выйди, пожалуйста. Пойди погуляй.

Петр Олегович шумно вздохнул.

– Не пойду, – сказала Лидка тихо.

Виталий поднял брови:

– Послушайте… – она изо всех сил пыталась удержать себя в руках. – Если через пару дней я действительно упаду со скалы, знайте, что это ОН меня столкнул! Он… да, я попала в яму и мне трудно было… трудно выплыть. Я звала его! А он сидел и смотрел, как я тону. И улыбался!

Последнюю деталь Лидка выдумала, но выдумала очень убедительно. Ей действительно вспомнилось, как Саша улыбался, глядя на ее барахтанье. Сытой улыбкой палача.

– Сдурела?! – опять взорвался подводник. – Тебе к психиатру надо! Что тебе привиделось, что ты придумала, это же открытый бред!

– Я звала, – повторила Лидка шепотом. – Я бы утонула… я случайно выплыла. Это правда.

Виталий уронил на стол свою линзу.

– Саша… какого пса вас понесло в эту бухту?! Чья это была идея?

– Его, – сказала Лидка еще тише.

– Да запретить ей вообще подходить к морю! – рявкнул Саша. – Отослать ее из экспедиции на фиг, какого черта… Я сидел на песочке и читал! Если она и кричала, то себе под нос, тихонько так, в тряпочку. А там же гудит все…

– Почему же ты не поглядывал? – раздраженно спросил Виталий. – Видишь же, что шторм!

– Да она минут сорок там сидела! Мелко там, песочек, крыса не утонет. Кто же знал, что она такая…

Он замолчал, но проглоченное гадкое слово явственно отразилось в его глазах.

– Лида, выйди! – сказал Виталий резко.

Она поднялась:

– И я сама… хочу уехать. Прежде чем он меня не убил. – Повернулась и вышла, плотно прикрыв за собой двери.

Славку она нашла у водонапорной колонки. Ведро давно наполнилось, а он все качал железный рычаг, вода бежала через жестяной край, подтапливала Славкины резиновые шлепанцы, впитывалась в жадную, каменистую, растрескавшуюся землю.

Славка посмотрел на Лидку и ничего не сказал. Выпустил рычаг, но вода еще бежала некоторое время тонкой, затухающей струйкой.

– Ну у тебя и вид, – сказал Славка.

Лидка заглянула в ведро. Оттуда посмотрела на нее бледная осунувшаяся дама со спутанными, свесившимися на лицо волосами.

Лидка зачерпнула воду ладонью. Умылась, желая отрезвить себя и взять в руки, однако эффект оказался прямо противоположным. Пришлось сесть на землю и тогда уже, скорчившись, разрыдаться.

Славка сел рядом и обнял ее за плечи. Погладил по голове, по жестким просоленным волосам:

– Ну… ничего. Со мной тоже когда-то… чуть в пруду не утонул. В двух метрах от берега. А Сашка… ты на него не думай. Он, когда не видел никто, сам чуть не плакал, бледный такой… Не слышал он. Так бывает, кажется, что кричишь громко, а на самом деле ни звука. А еще море шумит. Так что… ну не плачь. Все ведь обошлось…

Славкин голос был так убедителен, что и без того ревущая Лидка покрылась потом при мысли о том, что на самом деле все история с утоплением – дурацкая случайность. У одной дуры не хватило голоса кричать погромче, другой дурак зачитался, забыл приглядывать за купающейся девчонкой…

Она замолчала. Славка все гладил ее и все бормотал, успокаивая; теперь Лидке неприятны были его прикосновения. Вспоминались масляные глаза веселой Вали… нет, скотина Саша, черноротая скотина, ему-то что?! Да пусть Славка хоть со всем лагерем лижется, хоть с Валей, хоть с Петром Олеговичем. Ему-то что, завидно?!

Из низкой полуподвальной двери выбрался Виталий. Болезненно сощурился, когда солнце ударило ему в лицо, следом вышел хмурый Петр Олегович. Его белая тенниска темнела двумя подмышечными пятнами пота.

– Стало быть так, лаборант Зарудная, – сообщил Виталий, глядя ей в лицо глазами-буравчиками. – До конца экспедиции осталось не так много. Никаких инцидентов, досрочных возвращений, рапортов и прочего ни мне, ни Петру не надо. Так что перетерпи, будь добра, пересиди в лаборатории. К морю не подходить. К катеру не приближаться. Надеюсь, больше никаких чрезвычайных происшествий не будет?

Петр Олегович избегал смотреть на Лидку. Зато Виталий глядел, будто закручивая на ее лице два железных болта. Лидка поняла, что не сможет не отомстить. Не ответить ему теперь. Даже под угрозой позора и новых насмешек.

– Я видела остатки Зеркала, там, в Воротах, – сказала она Виталию в глаза. – Я ВИДЕЛА. А вы – нет.