Армагед-дом

Лидка рывком опрокинулась в воду, стремясь поднять как можно больше брызг. Ну как не стыдно, уважаемые ведь люди, руководители… доктора наук… гэошники, в конце концов…

Щеки горели. Хорошо еще, что она успела надеть маску.

– Эй, куда? Погружение без команды? – возмутился Саша.

Лидка подплыла к катеру, ухватилась за трос с цветными поплавками. Подняла голову, сквозь потеки на внешней стороне маски, как сквозь дождевое стекло, увидела Виталия.

– Закрепи страховку, – суховато распорядился гэошник, протягивая ей красный шнур с карабином на конце. – На пояс, и рукой контролируй. Три раза дерну – немедленное возвращение. Дальфины. Ясно?

Даже сквозь мокрое стекло Лидка видела, что он смотрит в сторону.

…Ощущение невесомости.

Справа и слева – жемчужные столбы от дыхания Петра Олеговича и Саши. Саша указывает куда-то в сторону…

Лидка обернулась.

Спутав под водой направление, она едва не проскочила мимо Ворот.

Вот они. Лидка дышала ровно. Воздух в баллоне был кисловатым.

Они не были похожи на те единственные, виденный Лидкой «живьем». Они не были похожи на известные модели Ворот, зарисовки, фотографии. И они были по-своему красивы – вытянутая вверх арка, красноватый камень, совершенная форма – совершенная, чтобы любоваться, но очень непрактичная, когда речь идет о паническом бегстве тысяч людей…

Они ведь и не были рассчитаны на тысячи, подумала Лидка, покрываясь гусиной кожей. Сколько их было, жителей Рассморта? Не стоило давать поселку такое название. Звукосочетание «морт» еще никому не приносило счастья.

Петр Алексеевич уже снимал, обходя Ворота по спирали, через минуту Лидка увидела его сквозь арку – конечно, ведь Зеркала на было, ТЕПЕРЬ это просто диковина, архитектурное излишество…

Саша подплыл совсем близко. Протянул Лидке руку – та не посмела отказаться. Сашина ладонь была теплее, чем ее собственная.

Он подтащил ее к основанию Ворот. Указал пальцем вниз; песок, водоросли, прочие чужеродные напластования здесь были счищены еще на прошлой неделе, и отлично видна была щель, разлом, который Петр Алексеевич считал своей личной находкой и которому они вместе с Виталием приписывали роль «песчинки в шестернях», то есть той самой причины, из-за которой Ворота перестали выполнять свою функцию.

Разлом был небольшой и живописный. Лидка подумала, что и Петр, и Виталий лгут себе: Ворота слишком грандиозны, чтобы такая маленькая неприятность могла привести их в негодность. Скорее, уж можно поверить в то, что рассмортцы прогневили Господа и за это были наказаны…

А помнится, когда экспедиция только-только собиралась, кто-то бросил эту мысль, будто бы пошутил. И почему-то здесь, перед лицом искалеченных Ворот, эта шутка вовсе не кажется смешной.

Саша сильнее сжал ее руку. Провел пальцем по внутренней стороне створки. Лидка увидела – вроде как паз для очень толстого стекла. Будто бы Зеркало, таинственным образом пакующее и сохраняющее людей, действительно можно вставить и вынуть, хорошему стекольщику работы на полчаса…

Стекольщики, подумала Лидка. И вода показалась ей холодной.

Саша выпустил ее руку. Толкнулся ластами, проплыл вперед, в створ. Лидка не удержалась и закрыла глаза – ждала, что сейчас Саша исчезнет. Уйдет НА ТУ СТОРОНУ.

Саша тут же вернулся обратно, чтобы не запутать страховочный трос. Махнул Лидке рукой: иди, мол, туда.

Она сунула в створ сперва руку. Потом, придерживаясь за каменную арку, вошла – и остановилась как бы на пороге. Ее перепончатые ласты почти касались дна. Над бурым лесом нехотя поднялись ошметки листьев, муть – Лидка подумала, что сейчас огребет по шее, потому что идут же съемки…

Головокружение. Очень-очень кислым сделался воздух из баллона.

Уходящие вверх пузыри.

Темнота.

– …Потому что это ты забивал баллоны! Потому что за такие вещи идут под суд, и я тебя посажу, сука, ты у меня до новой мрыги будешь канавы рыть…

Лидка никогда не видела Виталия ТАКИМ. Зрелище это и не предназначалось для ее глаз – ее как вытащили из катера и уложили в тенечке, так и оставили. Пошли разбираться между собой, вернее, продолжать разборку, начавшуюся в катере.

Проклятый купальник все-таки сполз, почти полностью обнажив Лидкину грудь. Но мужчины, еще недавно таращившиеся на нее безо всякого стеснения, теперь озабочены были совсем другими вещами.

– …Я не знаю, как! Но баллоны забивал ты…

– А ты проверь, – отвечал Саша, спокойный и белый, как песок на пляже для миллионеров. – Ты проверь ее баллон. Давай-давай, на анализ, там ведь еще осталось больше половины! Если там есть свинец, тогда сажай. А если нет – я тебя посажу, паскуда, потому что Ретельников… – Он осекся.

Ретельников, подумала Лидка сквозь звон в голове. Какая знакомая фамилия. Николай Иванович Ретельников. Читательский билет. Птичкин помет на весенней скамейке, толстый гэошник с профессионально усталыми глазами. Это же он нас в экспедицию воткнул. Всунул…

Двое стояли друг против друга. Страшный, оскаленный Виталий – и Саша, тоже страшный, но по-другому, тише и как-то убедительнее. А ведь они из разных ведомств, подумала Лидка. Из разных подразделений этой пресловутой ГО. Как бы не подрались…