Армагед-дом

Патруль остался. Офицер непонятного звания и пара молодых солдатиков расселись прямо на камнях, небрежно положив рядышком автоматы с пристегнутыми рожками, и Лидка, хоть и слабо разбиралась в оружии, но поглядывала на хлопцев с опаской. Что-то подсказывало ей, что с автоматами так не обращаются.

Солдаты хрумкали консервы, щедро выделенные Валей из интендантских запасов. Офицер несколько раз приложился к мятой фляжке от термоса, исполнявшей роль бокала. Солдаты были пьяны одной лишь тушенкой.

Вина раздобыл, как обычно, водитель Паша – расщедрился, приволок две здоровенных канистры. Вино было густое, домашнее, крепкое, одного пластикового стаканчика вполне хватало, чтобы мир пустился в пляс. Хлебосольная хозяйка Валя разрумянилась, сидя между техником Сергеем и водителем Валерой, и то и дело заходилась смехом, слышимым, наверное, и по ту сторону гор.

Виталий посидел полчаса и ушел к себе, через минут десять после него ушел и Петр. Саша остался, и Славка не спешил уходить – сидел хоть и рядом с Лидкой, но как-то обособленно, слушал байки и анекдоты и глядел, как Лидке казалось, прямо Вале в полногубый рот.

Разговоры становились все громче и раскованней. Лидка отошла в сторону, села на самой кромке моря, скинула босоножки и опустила ступни в воду.

– Не, сидели-сидели, ты мне скажи, ныряли-ныряли, хоть выныряли чего-нибудь? Что мне жене говорить – премия будет, нет?

– Тебе, Серега, премии так и так не положено. Ты тут загорал, считай, прохлаждался да Вальку лапал, вдали от жены-то…

Мужчины захохотали. Лидка поджала пальцы на ногах. Острый камушек, неведомо как оказавшийся среди обкатанной морем гальки, впился в пятку.

– Ничего себе прохлаждался… тут место само по себе плохое, жили люди – и все, нету, проклятое место, у меня в фотоаппарате пленка сама собой засветилась…

Голоса отдавались в Лидкиной голове, сливались в один неровный болезненный звон. Перед глазами будто плыл экран неведомого прибора – зеленая точка прыгала, вычерчивая зубчатый график, а когда в общий галдеж ввинчивался смех Вали, самописец подскакивал высоко вверх и окрашивался красным…

Надо было встать и уйти в палатку, но Лидка знала, что там будет еще хуже. Бродить по берегу впотьмах, да еще на пьяную голову означало обязательно споткнуться и сбить колени. Лидка сидела, сунув ладони под мышки, и чувствовала себя черствым обрезком хлеба, лежащим на столе рядом со стопкой румяных, ароматных булочек.

Мама говорила ей: «Не ошибись… подумай…»

Она ошиблась. Она верила, что будет настоящая наука, открытия, настоящая, короче, жизнь…

Детородный период закончился. Или закончится через несколько месяцев. Науки нет – есть удивленное разглядывание, многозначительные намеки и подробные чертежи, ничего на самом деле не объясняющие. С таким же успехом можно обмерять и взвешивать труп и надеяться таким образом разгадать ход мыслей усопшего…

И Виталий и, наверное, Петр с самого начала знали, что экспедиция ничего нового не даст. То, что было воспринято Лидкой как царский подарок, оказалось подачкой с барского стола.

Ее босую ступню ощутимо куснули – не то глупая рыба, не то крабеныш. Лидка зашипела и отдернула ногу.

– А ты сам видел? А то говорят тут всякие: НЛО, НЛО… Да, огонечки были, так это, наверное, самолет…

– Днем, говорят тебе! Вот ты, солдатик, видел такую штуку над морем? Вроде как блюдце летающее?

– Спасибо…

– Да не спасибо, ты скажи, видел тарелку?

– Спасибо, нет, не хочу…

– Объект – нельзя. – Это вступил офицер. – Объект – секретный. Объект – нельзя говорить, нельзя спрашивать. Не надо.

– Ах, извини… Ну по глазам же вижу, инопланетяне тут были, вы еще, небось, и стреляли по ним… Может, и сбили? А?

– Нельзя.

– Понимаю… Служба…

Лидка поднялась. Голова кружилась все сильнее, следовало немедленно прекратить это безобразие.

Купальника не было. Она отбрела подальше, туда, куда не достигал свет костра. Быстренько разделась. Голышом вошла в море, погрузилась по самую макушку, испытала сперва шок, а потом облегчение. Голова очистилась от мыслей, как очищается от дыма прокуренная комната. Лидка заткнула пальцами уши и легла на спину.

Ну вот и все.

Небо было огромным и тусклым. Плотная дымка пропускала свет только самых крупных звезд.

Инопланетяне. Да уж, куда проще. Зеленые человечки, поработившие космос и обнаружившие на одной из планет потенциальных конкурентов. И осадившие их сложным, но относительно гуманным способом. Прописавшие человечеству регулярное профилактическое кровопускание, шоковую терапию, после которой не остается времени ни на какие глупости вроде завоевания космоса. После который – лишь бы выжить и восстановить численность…

Лидка показала бы звездам кулак, но не хотела, чтобы прохладная вода заливалась в ухо.

…А человечество – тот еще воспитанник. Ко всему приспособится. Живет потихоньку со страховым полисом в зубах, активно пользуется «условленным временем» и, говорят, даже немножко развивается…

Она замерзла. Перевернулась на живот и «пляжным брассом» поплыла к берегу.