Армадэль. Том 2

— Я не пропустил ни слова, — возразил Аллэн. — Говорю вам опять: вы не знаете того, что я знаю о мисс Гуильт. Она угрожала мисс Мильрой. Мисс Мильрой в опасности, пока её гувернантка остаётся в здешних местах.

— Я ничего не хочу слышать о мисс Мильрой! — сказал он. — Не вмешивайте мисс Мильрой… Великий Боже! Аллэн, неужели я должен понять, что шпион, подсматривавший за мисс Гуильт, исполняет своё скверное ремесло с вашего одобрения?

— Раз и навсегда, любезный друг, хотите вы или нет дать мне объясниться?

— Объясниться! — вскричал Мидуинтер, и глаза его загорелись, а горячая креольская кровь бросилась в лицо. — Объяснить наем шпиона? Как! Выгнать мисс Гуильт из дома майора, вмешавшись в её семейные дела! Затем использовать самое гнусное из всех средств — наёмного шпиона! Вы заставляете подсматривать за женщиной, которую, сами же вы говорили мне, любили только две недели тому назад, женщину, которую вы думали сделать вашей женой! Я не верю этому, я не верю этому. Или разум изменяет мне? С Аллэном ли Армадэлем говорю я? Аллэн ли Армадэль смотрит на меня?.. Постойте! Вы действуете по какой-то ошибочной информации. Какой-то низкий человек вошёл к вам в доверие и сделал это от вашего имени, не сказав вам об этом с самого начала.

Аллэн держался с удивительной выдержкой и терпением, зная характер своего друга.

— Если вы упорно отказываетесь выслушать меня, я должен подождать, пока придёт моя очередь.

— Скажите мне, что вы не наняли этого человека, и я охотно выслушаю вас.

— Предположите, что могла быть необходимость, о которой вы ничего не знаете, нанять его.

— Я не признаю никакой необходимости для преследований беззащитной женщины.

Минутная краска раздражения — минутная, не более — покрыла лицо Аллэна.

— Вы, может быть, не считали бы её такой беззащитной, — сказал он, — если бы вы знали правду.

— И вы скажете мне правду? — спросил Мидуинтер. — Когда вы отказались выслушать её оправдание! Вы, заперевший дверь вашего дома перед нею!

Аллэн все ещё сдерживался, но терпению его приходил конец, это было очевидно.

— Я знаю, что у вас горячий характер, — сказал он, — но, несмотря на это, ваша запальчивость крайне удивляет меня. Я не могу объяснить её, разве только… — Он колебался с минуту, а потом закончил фразу со своей обычной откровенностью:

— Разве только вы сами влюблены в мисс Гуильт.

Последние слова подлили масла в огонь; они открыли правду, Аллэн угадал, главная причина участия Мидуинтера к мисс Гуильт стала ясна.

— Какое право вы имеете говорить это? — спросил Мидуинтер, повысив голос и угрожающе глядя на друга.

— Я сказал вам, — просто ответил Аллэн, — потому что недавно думал, что сам в неё влюблён… Полно, полно! Мне кажется немножко жестоко, даже если вы влюблены в неё, верить всему, что она говорит вам, и не позволять мне сказать ни слова. Таким-то образом вы решаете отношения между нами?

— Да, таким! — закричал Мидуинтер, взбешённый вторым намёком Аллэна на мисс Гуильт. — Когда меня просят выбирать между нанимателем шпиона и жертвой шпиона, я беру сторону жертвы.

— Не испытывайте меня так жестоко, Мидуинтер, я также могу выйти из себя, как и вы.

Аллэн замолчал, стараясь взять себя в руки. Неистовая страсть, которая проступала на лице Мидуинтера и от которой более бесхитростная и более благородная натура, может быть, отступила бы с ужасом, вдруг тронула Аллэна душевной тоской, которая в эту минуту была чувством почти великим. Он подошёл к другу с увлажнившимися глазами и протянул ему руку.

— Вы только что просили меня дать вам руку, — сказал он, — и я дал вам её. Хотите вспомнить прежнее время и дать мне вашу руку, пока ещё не поздно?

— Нет! — бешено закричал Мидуинтер. — Я могу опять встретить мисс Гуильт, и мне понадобится моя рука, чтобы расправиться с вашим шпионом!

Он отступал вдоль стены по мере того, как к нему приближался Аллэн, так что пьедестал, на котором стояла статуэтка, оказался впереди, а не позади его. В безумном гневе Мидуинтер не видел ничего, кроме лица Аллэна, находившегося прямо перед ним. В безумном гневе он поднял правую руку, когда отвечал Аллэну, и грозно потряс ею в воздухе; она задела за пьедестал, и через секунду статуэтка полетела на пол и разбилась вдребезги.

Дождь все бил в стекла. Оба Армадэля стояли у окна, как две тени во втором видении сна. Аллэн наклонился над обломками статуэтки и один за другим поднял их с пола.

— Оставьте меня, — сказал он, не поднимая глаз, — или мы оба потом раскаемся.

Не говоря ни слова, Мидуинтер медленно отступил назад. Он во второй раз взялся за ручку двери и в последний раз осмотрел комнату. Ужас ночи, проведённой на разбитом корабле, снова овладел им, и пламя страсти вмиг потухло.

— Сновидение! — прошептал он, едва дыша. — Опять сновидение!

Дверь открылась, и вошёл слуга доложить, что завтрак подан. Мидуинтер взглянул на слугу с выражением отчаяния на лице.

— Выведите меня, — сказал он. — Здесь темно, и комната кружится передо мною!

Слуга взял его за руку и молча вывел из комнаты.