Архив пустоты

Руслан вынул из походной аптечки бактерицидный пластырь, аккуратно прилепил к виску. Саднит, однако. Посмотрел на переминающегося с ноги на ногу парня.

– Где остальные?

– Там, в кустах. Хотите взглянуть?

– Конечно. Сколько их было?

– Двое. Я их одной очередью положил.

В голосе пробилось бахвальство. Что ж, в то, что двоих он положил одной очередью, поверить можно. А вот в то, что было беглецов всего трое, вряд ли. Добытчик не просто со злости напал на охотника. Он отвлекал на себя удар. Возможно, ему это и удалось хотя бы частично. И поздно искать тех, кто улизнул. Клод выскочил из засады, не дожидаясь команды, обнаружил себя. Если кто-то из дикарей оказался достаточно смел и хитёр, чтоб отсидеться в укромном месте, то теперь он в безопасности.

Следом за Клодом Руслан обошёл орешник. Так и есть: двое – девочка в такой же кожаной юбке, как и молодой самец, упала навзничь, прижимая к груди годовалого детёныша. Грязные, спутанные космы волос разметались по сторонам, зацепились за сучья, смешались с густой паутиной. Парень не преувеличил – тяжёлые автоматные пули прошили оба тела насквозь, оставив ровный ряд круглых отверстий. Руслан прикинул возраст убитой. Если бы это был человеческий ребёнок, он дал бы ей лет восемь-девять. Но, скорее, ей не было и семи, дикари взрослеют быстрее. В любом случае девчонка была слишком стара. В отличие от её братишки, или кем он ей приходится.

– Этого зачем убил? – попенял он Клоду. – Годился для селекции. Генетический материал надо беречь. А девку не проконтролировал.

– Она мёртвая! – насупился охотник. – Сразу же видно: пуля в сердце попала.

– Как ты проверил? Ты у нас что, врач-диагност? Правила пишутся одни для всех.

Парень сдёрнул с плеча автомат. Не целясь, всадил в голову девчушки очередь, так что череп разлетелся, срезая кровавыми осколками листву на кустах. Ошмётки мозга повисли на космах и паутине.

Руслан неодобрительно покачал головой. Эмоции, эмоции! Сегодня же нужно парня списывать. Не годится в охотники.

Вновь ожил визифон на запястье:

– Командер, мы закончили! Триста двенадцать особей деактивировано. Изъято семьдесят восемь младенцев и девять самок на сносях. Одна самка серьёзно ранена, хоть плод и не задет. Стоит с ней возиться? Вероятность, что довезём живой до госпиталя, пятьдесят на пятьдесят.

Как обычно, докладывала Вита, хоть Тимур старше на пять лет и опытнее. Что ж, здоровые амбиции делу не вредят, даже помогают.

– Не нужно, деактивируйте. И так много материала взяли. Молодцы, хорошо поработали. Грузите добычу в транспорты и можете возвращаться.

Восемьдесят девять детёнышей – от седьмого месяца внутриутробного развития до трёхлетнего возраста – улов в самом деле не мал. Разумеется, отбор пройдёт едва ли треть из них. Но это уже забота врачей, генетиков, психологов Наукограда. Зато тем, кого посчитают пригодными, несказанно повезёт. Их воспитают людьми, расселят в экспериментальных посёлках, чтобы смогли внести посильную лепту в становление будущего.

К сожалению, дети старше трёх лет были бесперспективны. Дикарская жизнь непоправимо коверкала их психику, уродовала нейрональные системы мозга. Полноценных людей из них не получалось – проверено опытом. Они годились разве что в качестве поставщиков животного белка для пищевых фабрик. Но такой источник мяса давно потерял актуальность. Тела убитых дикарей больше не утилизировали: людям они ни к чему, а лес сам о себе позаботится.

Руслан сбил ногтем прилипший к штанине комбинезона кусочек плоти и пошёл прочь от забрызганных кровью кустов. К трансформу.

Руслан был уверен, что выходной для себя он заработал честно. Остаток дня можно посвятить медитации, чтению, прогулке у озера. Крепкому здоровому сну, в конце концов. А завтра, если не последует новая вводная, продолжить инспекционную поездку в Феминию. Начать заново, если быть точным.

Однако, как говорится, инспектор предполагает, а старший куратор располагает. Едва Руслан стащил комбинезон – до душа даже не добрался, – как виз заговорил голосом Лорда Байрона:

– Русланчик, зайди, пожалуйста, ко мне. Срочно.

Старший куратор всегда использовал в разговоре это уменьшительно-ласкательное имя. Да, Лорд приходится ему родным дедом. Но разве это достаточная причина? Русланчиком его называла только мама, да и то в детстве. Лорд о нелюбви внука к уменьшительно-ласкательным суффиксам знал превосходно. И игнорировал.

Руслан чертыхнулся, но делать нечего. Пришлось натягивать штаны и рубашку, садиться на велосипед и гнать через весь город. А потом оказалось, что старший куратор «срочно ждёт» вовсе не у себя в кабинете, а в обширном парке, окружающем Управление.

Старший куратор ждал его не один, а на пару с куратором Либертии. Руслан вспомнил: Хала вчера говорила, что Лорд назначил ей встречу после заседания Совета. И удивился: он-то зачем здесь понадобился?

– Наконец явился! Что у тебя с лицом? – Лорд озабоченно посмотрел на пластырь. – Ранен?

– Ерунда. Из пращи чуть задело.

– Ты уж будь осторожен, пожалуйста.

– Я всегда острожен.

– Надеюсь.

Старший куратор перевёл взгляд на Халу: