Архив пустоты

Догадка была такой же яркой. С минуту Ирвинг стоял неподвижно, ворочал её в голове из стороны в сторону, выискивал изъяны. И не находил. Разумеется, это вовсе не означало, что предположение истинно, что он разгадал одну из тайн мироздания. Пока что это гипотеза. А её следует подтвердить экспериментом. Или опровергнуть.

Ирвинг решительно ткнул пальцем в кнопку интеркома.

– Рой, готовьте пятый квантер к останову.

Старший инженер лаборатории растерянно уставился на него с экрана. Моргнул раз, другой. Переспросил:

– К останову? Надолго?

– Да, отключение от энергосети до полной заморозки логических блоков.

– Но как же… Восстановление займёт не меньше суток. На пятый завязаны системы внешнего периметра и…

– Я знаю! Под мою ответственность. Текущие задачи перераспределить на другие компьютеры по возможности. И обеспечьте регистрацию дополнительных скан-срезов – в пределах нашей локали. Это очень важно! Через десять минут я буду в лаборатории.

Пилот поднял флаер вровень с гребнем хребта, и впереди засверкало в лучах послеполуденного солнца море. Сегодня оно тихое, спокойное. И ослепительно-золотое. Если глядеть издали.

Чуть ближе, чем море, в седловине между горными кряжами лежал город. С высоты птичьего полёта отлично просматривались утонувшие в зелёной пене садов жилые коттеджи, прямоугольные бруски и полусферы лабораторно-производственных корпусов, раструбы воздухоочистителей, кристаллическая призма Управления, оранжереи, фермы, поля. В дальней части поселения – законсервированные древние строения – биостанция предков, превращённая в музей, надёжно укрытый от ядовитых испарений моря. Ещё три столетия назад название моря казалось поэтической гиперболой. Теперь оно и в самом деле стало чёрным. Мёртвое, вонючее, покрытое толстой радужной плёнкой. Искупаться в нём решился бы только изощрённый самоубийца-мазохист. Впрочем, это море не было исключением.

Картинка, открывшаяся под днищем флаера, выглядела чёткой, объёмной. И в то же время едва заметно дрожала, словно накрытая куполом знойного воздуха. Глаза не обманывали, купол и правда существовал. Но прикрывал город не раскалённый воздух, а силовой энергетический щит. И ещё одна невидимая мембрана отсекала его от неконтролируемой, ненужной информации извне. Город жил по своим правилам, устанавливал собственные законы. Нитка монорельса, убегающая на северо-восток, – единственный жгутик, что связывал поселение с внешним миром.

Флаер перевалил через хребет и начал снижаться. Мартин Брут возвращался домой. Да, Наукоград давно стал его домом, а столица – чужим городом. Ещё вернее – вражеским. Нынешняя поездка подтвердила это окончательно и бесповоротно.

Началось всё много лет назад, когда принималось решение расформировать военное ведомство, а ставшего в одночасье ненужным министра отправить в почётную отставку – «пасти яйцеголовых». Кому именно из членов Правительства пришла идея строить на берегу Чёрного моря, на месте старинного биозаповедника «заповедник для мозгов», Брут не знал. Но отказываться от предложенного он не стал. Если нет возможности защитить всю планету, нужно создать хотя бы оплот, неприступную цитадель. Собрать лучших солдат, вооружить их самым эффективным оружием и готовиться к последней битве. Солдатами в этой войне были учёные, оружием – знания. А вчера… точнее, сегодня ночью, он узнал, что битва вот-вот начнётся.

В юности Мартину случилось посмотреть старый фильм. Название он давно забыл – неважно! Главное – сюжет. Два брата, один учёный, другой политик, решили спасти Землю от экологической катастрофы. Придумали, как это сделать. Статистика ведь хитрая наука, интерпретацией фактов можно жонглировать как угодно. Братья убедили Правительство, что причина экологических катаклизмов не в роковом стечении обстоятельств, не в головотяпстве отдельных чиновников, не в преступной халатности даже. Это планомерная акция враждебного разума. Доклад был подготовлен мастерски, в Правительстве поверили, начали действовать. Но потом всё развалилось как карточный домик из-за досадного и совершенно невероятного случая. И братья озадачились – а может, всё так и есть? Может, сами того не подозревая, они открыли страшную тайну?

Фильм был чистой воды фантастикой. Но Мартина он заставил задуматься: вдруг это режиссёр, сам того не подозревая, открыл страшную тайну? Сто лет назад обрушившаяся на планету экологическая катастрофа казалась главной опасностью. Во времена Брута она стала делом привычным, обыденным, а значит, не таким и ужасным. Оказалось, что жить можно и в уничтоженной экосистеме, да ещё и радоваться. Весь вопрос – кто эти счастливые обитатели планетарной свалки? Вслед за разрушением окружающей среды началось разрушение человека. Или предпосылки этого появились гораздо раньше?

Единого мнения, можно ли трактовать научные открытия двадцать первого – двадцать второго веков как технологическую сингулярность, нет до сих пор. Но то, что открытия эти изменили мир, несомненно. Технический прогресс шёл бок о бок с социальным.