Не сердись, дорогая моя Китти, что твоя взбалмошная, безумная Мери дает тебе советы, но поверь, что советы эти идут из глубины сердца, полного любви и благодарности к тебе. Ты докажешь, что не сердишься, если напишешь мне такое же длинное письмо, как мое. Напиши мне, что делается у вас в свете. Когда Ипполит Николаич сердится на своего министра, он целый день повторяет: «Уйду в частную жизнь». Вот и я ушла в частную жизнь, но все эти светские мелочи интересуют меня, как актера, который кончил свою роль, пришел в зрительную залу и с любопытством следит за тем, как доигрывают его товарищи. Напиши, много ли говорят обо мне в обществе? On me dechire a belles dents, n'est-ce pas?[75] Я воображаю, как старается баронесса Визен! Ты, конечно, будешь на свадьбе Кости, опиши мне все, все до мельчайших подробностей. Я нисколько не сержусь на него, бог с ним, – может быть, все к лучшему, но только мне от души жаль его: он не будет счастлив. Где же это глупой Наденьке любить, как я любила когда-то! Я написала: когда-то… А давно ли это было? Крепко тебя целую.
P. S. Поклонись от меня очень Мише Неверову, он славный, добрый мальчик. Неужели и его испортит свет? Я никогда не забуду выражения его лица, когда он приехал проводить меня на железную дорогу и передавал мне извинения брата. Он сказал: «Мой брат сегодня дежурный», и при этом покраснел до ушей. Он даже еще не умеет лгать, не краснея! А что это была ложь, – я знала очень хорошо, потому что накануне прочла в приказе, что дежурным на этот день назначен Сироткин 1-й. Эти братья Сироткины ужасно меня интересовали, потому что беспрестанно дежурили всю зиму – то один, то другой. Увижу ли я когда-нибудь этих Сироткиных и будут ли они опять также дежурить в будущем году? Да и вообще, что будет со мной зимою? Придется ли мне играть какую-нибудь роль в комедии вашего света или я останусь безучастной зрительницей этой бесцельной суеты, этой вечной борьбы всевозможных самолюбий и интересов? Кто знает? Qui vivra – verra[76].
Условные сокращения, принятые в примечаниях