Архистратиг Михаил

Михаил подошел к картине, но, прежде чем он успел высказать какое-либо замечание, Ганс обнял его за плечи и сказал, сразу становясь серьезным:

— А теперь признайся, что такое стоит между тобой и Штейнрюком? Почему ты так ненавидишь графа Рауля и что дает тебе право говорить так непочтительно с генералом? Тут есть что-то, о чем ты умолчал!

Роденберг вместо ответа мрачно отвернулся.

— Неужели я не заслуживаю твоего доверия? — с упреком сказал Ганс. — У меня никогда не было от тебя тайн, и я могу требовать от тебя того же. Какое отношение можешь иметь ты к генералу Штейнрюку?

Последовала краткая пауза, затем Михаил холодно и твердо сказал:

— Такое же, как и граф Рауль.

Ганс посмотрел на него изумленным взором: ему казалось, что он ослышался.

— Что это значит? Генерал…

— Генерал — отец моей матери. Ее звали — Луиза Штейнрюк!

Глава 16

Был мрачный дождливый день, когда граф Рауль Штейнрюк поднимался по лестнице одного из домов аристократического квартала. Позвонив в дверь второго этажа и узнав от лакея, что мсье Анри де Клермон дома, Рауль сбросил пальто на руки слуге и вошел в комнаты со свободой, доказывающей, что он здесь свой человек.

При входе графа в салон молодой человек, стоявший у окна, обернулся и подбежал к гостю с выражением живейшей радости.

— Наконец-то ты, Рауль! А мы уже отказались от надежды видеть тебя сегодня!

— У меня только полчаса свободных, я прямо из министерства! — ответил Рауль, бросаясь в кресло.

— В таком случае будущий глава правительства, конечно, в отвратительнейшем настроении! — смеясь, сказал Клермон. — Важные государственные заботы — не свой брат!

Разговор велся на французском языке. На вид Анри де Клермон был несколькими годами старше Рауля. У него была очень элегантная внешность, и вообще он производил бы весьма благоприятное впечатление, если бы не глаза, которые смотрели с какой-то странной настороженностью. Они были пытливо устремлены и на Рауля, когда тот ответил с явным раздражением:

— Глава правительства! Государственные заботы! Если бы ты только знал, через какую сухую и скучную пустыню приходится пробираться мне! Я уже целый год служу в министерстве и все еще не выхожу за пределы самых незначительных, пустяков. В глазах нашего начальника граф Штейнрюк не имеет ровно никаких преимуществ перед первым попавшимся чиновником из мещан!

— Да, у вас крайне педантичны в таких делах, — иронически сказал Клермон. — У нас обыкновенно повышение по службе совершается очень быстро, раз обладаешь аристократическим именем и связями. Значит, тебе по-прежнему не доверяют ничего важного?

— Н»т! — ответил Рауль, причем взор его с нетерпением устремился к двери, которая вела во внутренние помещения, как будто он ожидал появления кого-то оттуда. — Самое большее, если мне поручают передать по назначению или переписать какой-нибудь важный секретный документ, поскольку тут считаются с именем, дающим гарантию соблюдения тайны. И это может продлиться еще долгие годы!

— Если ты только выдержишь! Разве ты рассчитываешь и впредь оставаться на государственной службе?

— Но конечно! Как же иначе?

— Странный вопрос в устах того, кто собирается жениться на богатейшей невесте! Да ведь ты можешь жить настоящим владетельным князем в своих имениях! Правда, насколько я знаю, ты не выдержишь и такой жизни тоже, потому что тебе нужны общество, шум, блеск, столичная суета. Но в таком случае устрой, чтобы тебя назначили на службу при парижском посольстве! Тебе будет не трудно добиться этого: стоит только нажать на соответствующую пружину, а этим ты исполнишь заветное желание своей матушки!

— А дедушка? Он никогда не согласится на это!

— Если ты будешь спрашивать его об этом, то, разумеется, нет; но ведь его власть простирается лишь на время опеки. Когда графиня Герта становится совершеннолетней?

— Когда ей исполнится двадцать лет, то есть будущей осенью.

— Ну, вот! Тогда тебе не придется считаться ни с чем, кроме желаний молодой жены, а она наверное не будет иметь ничего против того, чтобы жить с тобой в столице Европы, в средоточии блеска и пышности. Тогда генерала уже можно будет не принимать во внимание!

— Ты не знаешь моего дедушки! — мрачно возразил Рауль. — Он и тогда будет настаивать на своих правах, а я... Кстати, разве я не увижу сегодня госпожи де Нерак?

— Сестра еще не закончила свой туалет, мы едем на обед. А где ты будешь сегодня вечером?

— У невесты.

— И ты говоришь это с такой гримасой, когда решительно все завидуют тебе! Да ведь и действительно графиня Герта молода, красива, богата и...

— И холодна, как лед. Уверяю тебя, я далеко не заслуживаю особой зависти!

— Да, в области капризов графиня кажется большой мастерицей. Ну, да это — исконное право красивых женщин!

— Если бы дело было в одних только капризах! Капризами меня не удивишь, Герта с детства отличается ими. Но со времени нашей помолвки она усвоила себе по отношению ко мне такой тон, которого я долго не выдержу!