Архи-VR

Существенно то, почему те, кто живут внизу, не перебираются наверх? Нет, дело не в игровой условности. И не в том, что им так было прописано. Вопрос чуть глубже. Почему кто-то из людей из кожи ввон лезет, пытаясь забраться на вершину, а кто-то останавливается на первом попавшемся скальном уступе, не пытаясь карабкаться дальше? Все видят цель, все знают, что там, наверху — по-другому, не так, как тут. Где-то лучше, где-то хуже — но по-другому. Но не все не просто не могут попасть наверх. Многие просто НЕ ХОТЯТ туда. Почему? Там, в реале, Тим достиг многого для ребёнка из обычной спальной мегабашни. Создал корпорацию, смог придумать, как замаскировать создание узлов связи техносети под передовое промышленное производство, обеспечил доход не только себе, но и всем рабочим, учёным, акционерам. Что мешало кому-то другому, получив такой же браслет, разобраться в нём и открыть этот ящик Пандоры? Ну что-то же помешало! Что?!

— Тим, пришло сообщение от Ала, — сказала Белка, вырывая его из задумчивости.

— Читай, — прогоняя прочь странные мысли, приказал Тим.

— Ты как, жив? — прочитала Белка спокойным голосом.

Тим открыл было рот, чтобы дать команду позвонить Алу, но увидел, как тот выходит из здания центра реабилитации. Невозмутимый вид, в начальной экипировке, но снайперка уже на рюкзаке. Ничего, сейчас броню наденет, пистолеты к поясу подцепит, перчатку на руку натянет и скажет нечто вроде: «Пошли мобов бить, настроение подходящее». Всё же хорошо, что именно он стал админом этого странного Архива.

* * *

О, мой рюкзак у Тима в руке. И моя старая снайперка. Отлично. Надо будет сравнить параметры обоих пушек и выбрать ту, что лучше.

— Как видишь, — ответил мне на моё сообщение Тим. — Так, вот эту вот писульку подпиши, не хочу проблем с местной СБ.

Я с удивлением смотрел на присланный Тимом документ. Перечень моих вещей (всех, даже порванная куртка и майка были внесены в перечень с соответствующим указанием состояния), обязательство Тима передать их мне в течение нескольких часов и подпись Тима, а также длинный символьный номер под его подписью.

— И как мне это делать? — спросил я.

— Катрин попроси, — пожав плечами, сказал Тим. — И отправь в СБ, там есть нужная кнопка внизу. Из-за этой расследовательской ерунды чуть было к тебе не опоздал. Этот дройд-охранник у всех свидетелей твоего убийства снял показания с браслетов, твоё тело просканировал, потом все вещи собирался упаковывать и в хранилище на твоё имя укладывать, но тут уже я встрял, сказал, что поеду к тебе. Так эта писулька и появилась.

— Ни… гм… Ну, круто у них тут СБ работает, что скажу. В жёлтых зонах ничего подобного не происходит вообще. Пару раз видел, пробегая мимо, как в переулках трупы обшаривали, но никаких дройдов и близко не было. О красных молчу вообще. Думаю, там «не свои» просто не ходят.

— Я тоже так думаю. Что делать будем? — спросил Тим, наблюдая за тем, как я одеваю браслеты брони и вешаю на пояс пистолеты.

— Качаться. И переселяться, — сказал я. — И долго думать над произошедшим.

Тим посмотрел на меня с удивлением. А, ну да. Он же меня знает без году неделю. Придётся пояснять.

— Пошли, по дороге поговорим, поясню, почему именно в этой последовательности. Не люблю время терять зря. Смотри. Нас всего двое, Леди занята по уши институтом, Спец строит и охраняет, Тех — обеспечивает нам кибербезопасность. Не пускает к нам хакеров, раннеров и прочих компьютерных гениев, охочих до чужих секретов. То есть нас реально всего двое, которые могут постоянно находится в игре. Одиночкам тут из двух нижних кубов наверх хода нет. Просто потому, что самый простой способ прокачать репу, то есть ранг — это сделать нечто значимое для всего куба. А это в одиночку не совершишь. Механика такая. Но зато повышение ранга идёт всем сопартийцам. Человеки — существа стадные. За счёт этого и выигрывали все битвы с окружающими агрессивными формами жизни. Короче, вместе — мы сила. И игра это только подтверждает. Но всегда есть те, кто не может постоянно находится в группе. Как я.

Мы сели в стоявший на посадочной площадке аэрокар, который должен был перевезти нас в город. Тим лишь хмыкнул на мои последние слова.