На встречу с Тенью мы реагируем по-разному: протестом, отрицанием, показательным самобичеванием, высокомерием. Дьявольские черты мы придаем тому, что исключаем. То, что мы отвергаем, становится нам враждебным. Часто мы обвиняем себя и других, страдаем от обид на близких, раздражаемся на беспринципных и наглых людей, считаем неудобным и неприличным заявлять о своих желаниях и правах, боремся за справедливость, помогаем и жертвуем собой, невзирая на неблагодарность окружающих, ведь нам так важно оставаться хорошими в собственных глазах. А вы никогда так не делаете?
Я воспользуюсь знакомой метафорой. Представьте себе большое и полезное животное. Кого вы представили? Это животное когда-то родилось одновременно с вами. И его еще в младенчестве посадили в тесную, темную и холодную клетку. То ли из страха перед его будущей силой, то ли из представлений о чем-то плохом. Шло время, рос человек, и животное росло вместе с ним. И из животного вырос монстр, уродливый, ненасытный в своих желаниях и всемогущий. И чем-то очень близкий нашему внутреннему раненому ребенку, постоянно нуждающемуся в любви.
Переживая травмирующий опыт, наша душа словно расщепляется. Одна ее часть, не выдержав этого опыта, становится теневой и вытесняется, а другая продолжает жить и испытывать «безопасные» или «разрешенные» переживания. Тогда сошествие во ад или подземное царство мертвых, описанное во многих мифах, является целительным процессом возвращения утраченной части собственной души.
Но помимо личной Тени, мы обусловлены еще социальной Тенью. Именно с ее молчаливого согласия совершаются все преступления. Фашизм, нацизм, ксенофобия, жестокое насилие, порабощение – все это последствия контакта человека со Зверем. Мы всегда живем за счет жизней других людей. Но обычно щадим себя и не любим об этом говорить или же, напротив, – прикрываемся социальной болью, как щитом от нашего персонального Минотавра. Человек всегда несет вину не только за преступления против других людей, морали или социальных правил, но и за преступления против самого себя.
А есть еще и архетипический уровень Тени. Кошмары наших сновидений, сладостные и жуткие некротические переживания, весь мучительный нуминозный опыт нашего детства. Мы не заглядываем в эту бездонную глубину, предпочитая забыть и не вспоминать о ней никогда. Действительно, стоит ли раскрывать ларец Пандоры?
Символы
Мужчина и женщина – Адам и Ева. Композиция повторяет Аркан Влюбленные с важными отличиями.
Ангел Бафомет, он же Прометей – падший ангел, принесший людям огонь: искушение силой.
Крылья летучей мыши – вампиризм.
Тело животного у Бафомета, хвосты и рога у Адама и Евы – доминанта животной природы.
Факел поджигает от хвоста (искра) Адама – распаляющая похоть.
У Евы хвост с гроздью винограда – вожделение.
Бафомет сидит на кубе – опора на материальный мир. Или на жердочке – иллюзия опоры.
Цепи свободно лежат на шеях людей – зависимость, от которой можно избавиться, но нет желания это делать.
Пятиконечная звезда с вершиной вниз – поверженный человек.
Цитаты к размышлению
Ложь – пагубная привычка: стоит однажды научиться, и тут же начинаешь лукавить даже наедине с самим собой.
Как только ты научишься обижаться, в эту же самую секунду – не в следующую – а в эту же самую секунду ты тут же научишься обижать!
Если ты чувствуешь, что охота идет слишком легко, что след зверя сам попадается тебе под ноги, то знай: тот, кого ты наметил себе в жертву, уже смотрит тебе в затылок.
Я оцениваю людей по их манере истрачивать деньги. Деньги – не самоцель, а материальное доказательство того, что человек не ошибся.
Нравственность всегда была последним прибежищем людей, равнодушных к искусству.
Весь мир – театр, но труппа никуда не годится.
У него была наглая, хитрая, самодовольная рожа бессмертного существа, которое может сделать все, что пожелает, и ему за это ничего не будет. Словом, он был отвратительным типом – в точности таким, каким я сам всегда хотел стать, просто у него получилось, а у меня – нет. Это делало и без того вполне неприятную ситуацию совершенно невыносимой. Я зарычал.
Всякий, кто ищет доказательства неверности, надеется их не найти.
Святость – тоже соблазн.