Архэ

— Да, — кивнул Ри. — Ты думала, что ты и впрямь представляешь такую большую ценность? Нет, Берта. Уже нет. Ты больше мне не интересна. А уж твоя подруга так и вообще оказалась одноразовой игрушкой, если ты не заметила. Как только связка была нарушена, её построение тут же рассыпалось в прах, и больше она попыток что-то подобное создать не предпринимала, и знаешь, почему?

— Почему же? — с интересом спросила Берта.

— А потому что — всё. Она отработала часть своей программы, и на этом её задача закончилась. Следует признать, что я всё-таки поторопился, — с горечью произнес Ри. — Надо было позволить ей действовать дальше, тогда она, вероятно, привела бы меня туда, куда требовалось, но… лучше вообще не найти, чем найти с последствиями. К тому же фокус я разгадал, и примерно представляю себе, где находится та пара, которую она искала.

— Да? — с неподдельным интересом спросила Берта. — И где же?

— Скорее всего, в темпоральной капсуле, в замкнутой секунде, — пожал плечами Ри. — Территориально… есть пара миров, которые они посещали, об этом рассказал Ариан… скорее всего, в них. Моя первая ставка на Окист, как вам уже известно, конечно, не сыграла. Равно как и Анлион, который они тоже посещали, и который я, конечно, проверил в первую очередь. Если бы ты, Берта, занималась наукой, а не семейными ценностями, — он сделал ударение на слове «семейными», — ты бы сейчас уже поняла, что в данный момент неважно, где они находятся. Потому что из-за сломанной программы находиться им там предстоит до конца времен. Который, к счастью, теперь не наступит очень и очень долго.

— Ясно, — кивнула Берта. — Значит, ты нас отпускаешь… надеюсь, с возможностью возвращаться сюда, если потребуется?

— Разумеется, — пожал плечами Ри. — Повторю: это больше не имеет значения. Вообще никакого. Поступайте, как вам будет угодно.

— Меня сейчас больше интересует, надолго ли вы почтили нас своим присутствием? — спросила Берта. — Потому что, будь наша воля, мы бы действительно поступили, как нам угодно. А именно — лишили бы себя удовольствия находиться в вашем обществе.

— Пара дней. Видимо, сегодня. И завтра, — Ри задумался. — Для Джессики то, что произошло, трагедия, она так и не смогла принять полностью эти обстоятельства, поэтому… я хочу дать ей возможность исполнить то, что она считает своим долгом — по отношению к тем, кто был ей дорог.

— Для неё трагедия, а для тебя, значит, нет? — прищурилась Берта.

— И для меня тоже, но, конечно, в меньшей степени, — спокойно ответил Ри. — Эта потеря была неизбежной, и, ко всему прочему, она обернулась благом для многих и многих миллиардов живых существ. К тому же они прекрасно живут на Берегу, я дал им свободу, и они могут… идти дальше. Не исключено, что они переродятся, и следующую жизнь проживут уже полноценно и достойно. Потому что, кто бы что ни говорил, жизнь в бионическом теле ростом семьдесят сантиметров — это не очень хорошая жизнь. При любых вводных. При любой заботе. При любых условиях. Они всегда ощущали себя неполноценными и ущербными, и, простите, я, прожив с ними бок о бок многие годы, об этом знаю гораздо больше вашего.

— А почему Джессика решила хоронить их именно здесь? — не удержалась Берта. — Почему не на Анлионе? Почему не там, где они появились на свет, на Онипрее? Почему Окист?

— Всё просто, — Ри повернулся к ней. — Тринадцатый был кровником Ита. Кровь к крови, сказала она. И тут я с ней согласен. Пусть те, кто пал на этой дороге, лежат в одной земле.

— Пал на этой дороге… — Берта покачала головой. — Не от твоей ли руки, Ри, они на этой дороге все пали? Тебе не стыдно?

— Ты злишься сейчас, потому что в тебе говорит горе, — Ри отвернулся. — Но когда ты увидишь, каким станет этот мир, весь мир, лет через десять или двадцать, ты изменишь своё мнение.

— Идеалист… пафосный, помпезный идеалист, — полушепотом сказала Берта. — Мечтатель… каким станет мир? Каким может стать мир, устройство которого началось с чужой крови и горя? Пусть ничтожного в масштабах вселенной, но всё равно. Ты не добро вложил в эту твою систему, нет. Ты вложил в неё предательство и страдания. Изначально. И ты планируешь из такого семени вырастить что-то хорошее? Правда? Не думаю, что у тебя получится. Ты первоначало, архэ, разделенный бог, и ты хочешь перестроить мир, сделать его новым и правильным, но что ты заложил в его основу? Горе и боль? Ты плохо начал, Ри. И плохо кончишь, помяни мои слова. Знаешь, хорошо, что ты позволил нам уйти. Мы постараемся уйти… чтобы быть максимально далеко от тебя. Разве что сюда будем возвращаться — принести цветы и попросить прощения у тех, кого мы не смогли уберечь от твоего правильного мира и высшей справедливости…

Он встала, и, не прощаясь, пошла обратно к дому.

— А ведь она права, — тихо сказал Фэб, тоже поднимаясь. — Она сейчас как никогда права… маленькая, храбрая женщина. Хорошо, что у неё нашлись силы сказать тебе правду. Надеюсь, сумею её уговорить присутствовать на похоронах. Я бы не хотел идти туда только с Киром.

— А как же двое оставшихся? — спросил Ри с непонятной интонацией.