Арканмирр

Шанс, который нельзя было упускать. Даже проигрыш будет выглядеть лучше, чем отказ от игры.

Конечно, признала Владычица, в Преисподней больше известны покойный Ло Пан, Р'джак и Таурон. Но и ее Имя кое-что значит…

Я так и не понял сути испытания, которому подвергли меня в Круге Втором. Осознал я только то, что в конце концов демон препроводил меня ко входу в какой-то невообразимый лабиринт — перед воротами гостеприимно скалился человеческий череп, плиты пола были обтянуты мягким материалом, подозрительно напоминавшим человеческую кожу.

Я не спрашивал, боясь услышать ответ. Я просто шел вперед, копя внутри гнев и ярость. И той твари, которая вынудит меня выпустить все это наружу, придется подыскать себе куда более далекое местопребывание, чем Преисподняя!

Стены лабиринта смыкались за моей спиной, раздвигаясь впереди. Видел ли я, куда иду? Не помню. Когда наконец где-то впереди забрезжил серый свет, я уже до того вымотался, что готов был уснуть прямо на ходу, если б не кипевшее внутри пламя. Прикоснись я сейчас к чему-то, что было способно гореть, — оно бы в момент запылало, до та-кой степени накала я довел сам себя.

Тело было как в огне, однако голова — и это самое худшее — оставалась холодной и спокойно оценивала ситуацию. Единственной понятной оценкой было слово «безнадежность».

Надежда, говорили Странники, пустое слово. Надеяться — означает обманывать себя же. Рассчитывать надо на свою силу, а не на слабость противника.

Хорошо, согласился я, и каковы слабости конкретно этого противника? И кто, кстати, он таков?

Коль скоро твой ад сидит внутри тебя самого, пришла неожидан-ная мысль, то и сразиться предстоит именно с самим собой…

Идея осталась незавершенной, смытая брошенной прямо мне в лицо пригоршней ледяной воды. Я оказался на морском побережье — и море это, в отличие от тех, что я видел на Светлой Стороне, выглядело спокойным… как лежащий в гробу мертвец.

Ухмыльнувшись такому сравнению, я не преминул подумать, что как раз в ЭТИХ землях мертвецы гораздо беспокойнее живых…

По серой поверхности скользнула призрачная тень. Беззвучно, как и подобает тени. Я всмотрелся внимательнее. Очертания тени сгустились, став несколько плотнее. Вскоре объект вовсе утратил призрачность, оказавшись большой трехмачтовой шхуной, живо напомнившей мне «Разрушительницу Судеб».

Названия, однако, на носу корабля не было. Единственной особенностью, какую засек мой взгляд, были паруса. Точнее, их состояние — вместо наполненных ветром гордых кусков ткани, призванных олицетворять власть человеческих рук над воздушной стихией, на реях болтались какие-то невзрачные ошметки. Очень странно. За счет чего же тогда движется эта посудина?

Минутой позднее я получил возможность если не узнать ответ, то задать вопрос более сведущим в этом деле личностям: корабль остановился прямо напротив меня и приглашающе спустил с правого борта небольшую шлюпку.

Я протер глаза. Шлюпка выглядела обычной, рассчитанной на четырех гребцов и рулевого. Необычным было то, чего я не видел. А не видел я моряков. Шлюпка двигалась САМА. Видимо, как и корабль.

Бросив задавать самому себе дурацкие вопросы, я прыгнул в подошедшую к берегу шлюпку. Та тут же развернулась и полным ходом устремилась обратно к шхуне. Естественно, канаты сами собой вцепились крюками в лодку, а ворот подъемника без вмешательства человека поднял шлюпку на борт корабля.

Стоило мне ступить на палубу, как шхуна начала двигаться. Куда? Я не ведал этого, да и все равно ничего не мог поделать. Моряк из меня никакой, даже если бы корабль был оснащен нормальными парусами вместо трепещущих на ветру уродливых лохмотьев (ветер, кстати, дул против движения).

Наверху было холодно, а зрелище представляло собой лишь морской простор да небосвод столь же «веселенького» серого цвета. Последний, правда, дополняли слабо мерцающие красные кольца — их было три, свитых в подобие короткой цепи.

«Итак, я уже нахожусь в Круге Четвертом», — решил я, спускаясь туда, где по моим представлениям должна была располагаться каюта капитана.

Вот это уже походило на нормальное жилье. Огонь в чугунном камине источал приятное тепло, на столе стоял кувшин вина. С находившейся рядом тарелки соблазнительно пахло жареным мясом.

Рай, да и только… Рай, в Преисподней?!

Подозрения проснулись с новой силой. Однако тут произошло нечто, заставившее забыть обо всем. Этим «нечто» был хорошо знакомый мне голос Владычицы:

«Повесь обнаженный меч на стену против себя. По окончании ужина начнется испытание. Будь стойким».

Ладно, пусть так. Я исполнил указание и воздал должное еде. Что бы там меня ни ждало, это лучше встретить на сытый желудок.

Как только я удовлетворенно откинулся на спинку стула, отодвинув тарелку и пустой кувшин, на стуле напротив меня беззвучно материализовалась человекоподобная фигура в богатых одеяниях из синего бархата с золотом. Лицо у пришельца было узким и вытянутым, с плутовскими, чуть косившими глазами.

— Л'тучий Г'ландец? — невнятно осведомился он.

— Чего? — переспросил я. — Летучий готландец?