Аркана

Мой испуганный взгляд метнулся к бабушке и тогда ей пришлось дать ответ, который она не хотела раскрывать. Несмышлёная ещё тогда я понимала слишком многое, но и упускала столько же.

— Мора особенная, ангел мой. Такая же, как и ты. Она видит гораздо больше, чем это позволено в нашем мире. Когда ты видишь картины из будущего, можешь читать карты, ты пугаешь людей. А страх он порождает насилие. Мора должна была послушать меня и уйти, когда была возможность, но теперь, похоже, слишком поздно.

Бабушка погладила меня по голове и тихо приказала.

— Спи.

Чувствуя, как на глазах проступили слёзы, я отвернулась, проглатывая все вопросы, которые крутились в голове. Бабушка не станет отвечать. Она сказала то, что посчитала нужным, большего мне не добиться я слишком хорошо её знала.

Я плохо спала, мама ворочалась рядом, меня пронзало то жаром то в холод бросало. Я находилась между сном и явью. Слышала шёпот мамин. Её бред. Слова непонятные моему мозгу. Видела, как бабушка Ружа раскинула карты на полу возле маминой кровати думая, что я сплю. Я не видела, как она разложила карты и о чём спрашивала у них, но была уверена, ситуация касается мамы. Она шептала что-то, переворачивая карту за картой. Дверь открылась, бабушка кинула платок на карты и обернулась. Я распахнула глаза, когда она вышла и кинулась на пол. Схватила платок, открыв своему взгляду ту картину, которую нарисовала бабушка на полу. Три карты впечатались в моё сознание. Бросив платок обратно залезла в кровать свернувшись под боком у мамы, перед глазами всплыли три карты, которые не сулили ничего хорошего.

***

Когда мне было двенадцать, мама так часто пропадала в лесу подальше от нашего табора, а я следила за ней переживая, что плохое может случиться. Наблюдала. Слышала шепотки других детей в тех редких случаях, когда бабушка брала меня с собой на прогулку к другим семьям. Она делала это нечасто, и я понимала почему, но боль стрелой осевшая внутри не ослабевала. Они говорили, что я дочь демона. Они говорили, что мама безумная и я пойду по её стопам. Они говорили, что мы не часть семьи.

Положив руки на кору дерева, вдохнула сосновый аромат. Ногами зарылась в мягкую траву и позволила себе ничего не помнить. Ничего не знать. Так проще было проживать день за днём наполненный отчаянием. Безысходностью. Горечью.

Кто-то приближался. Я чётко слышала поступь чужих шагов. Мне было легко определить незнакомца, потому что большинство из них тех, кто называл нас семьёй и тут же отворачивался, носили обувь. Они нас с мамой дикими считали, но я отказывалась в угоду их мнению надевать до жути неудобные башмаки. Это естественно, вот так ногами босыми ступать по земле. Через неё мы черпаем силу. Чувствуем опору. Дышим. Легче так, чем закрывать себя от дара природы.

Жена борона Гили вышла из-за деревьев и направилась прямиком к маме. Они не видели, что я слежу и это хорошо. Я не ожидала увидеть Гили рядом с местной безумной. Мама в это время сидела в позе лотоса на лугу подставив лицо лучам солнца и даже не вздрогнула, когда Гили присела напротив. Она поставила вазу рядом с собой и прикоснулась к маме. Гили что-то говорила, но я не могла разобрать слов, смотрела как они общаются, а потом пьют чай. И это согрело нечто глубоко внутри моей души. И я почувствовала благодарность к ней за то, что она единственная кроме меня и бабушки, заботится о маме.

Меня отвлёк шум. Развернувшись, я направилась к реке. На ветке дерева сидел ворон. Я смотрела на него и понимала, что нужно уходить, но не могла сдвинуться с места, словно мои ноги оплели лианы, не позволяя уйти. С тех пор как барон поймал меня разговаривающую с вороном, я больше не пыталась повторить тот трюк. Не кормила. Не обращала внимания, словно их не существовало. И сейчас, когда наши взгляды встретились, я словно ощутила его вопрос: «Ты снова притворишься, что меня не существует?».

— Конечно, — тихо ответила я и в тот миг почувствовала себя той самой безумной, которая говорит с птицей.

Фыркнув, я развернулась и ушла прочь чувствуя, как его чёрный взгляд преследует меня.

***

Время неумолимо шло вперёд семимильными шагами, разрывая моё полотно жизни на две половины. Словно нити судьбы запутались в одной точке той, откуда нет возврата. И есть только два пути либо следовать тем же маршрутом и смотреть, как угасает жизнь мамы, либо вырезать ту запутанную точку и оказаться на обочине дороги. Сейчас у меня была защита борона. Сейчас у меня была семья хоть они и сторонились меня, но пока я с ними я в безопасности. Мне было всего пятнадцать, и я не могла представить жизни вдали от бабушки и мамы.

Я знала, не стоит злить барона он не тот человек, который окажет мягкий приём, но как остановить мамино безумие? Неужели все так и будут смотреть, как она сходит с ума и ничего не предпримут?