И вот тут Флитц будто взбесился. Он перестал подчиняться Иоганну и буквально рвался в сторону айсберга. Миллер сначала отчаянно сопротивлялся, но потом понял, что руки его не слушаются, а разум, судя по всему, захватил оживший меч. Флитц вырвался за пределы парохода, прихватив с собой Иоганна, и вдруг парень понял, что он летит над черной водой прямо к айсбергу. К тучному мужчине присоединилось еще несколько человек, которые подняли тревогу своими криками, но их заглушил Иоганн, из чьего горла раздалось что-то жуткое и нечленораздельное. Лезвие Флитца полностью пронзило тело айсберга, поразительным образом войдя в него, как нож в масло, и у Миллера сложилось ощущение, что внутри айсберга сидит некто и тянет Флитц на себя, не боясь пораниться. Не успел Иоганн осознать это, как вдруг понял, что его запястья уже находятся внутри айсберга, и он затягивает в себя его самого. Миллер попытался упереться ногами в ледяную гору, но неожиданно понял, что это – бесполезно, и позволил поглотить себя под вопли многочисленных зевак…
Что было дальше, Иоганн не помнил. Проснулся он в мягкой уютной постели. Соскочив с нее, молодой человек осмотрелся и понял, что находится в некоей светлой комнате, которая, судя по убранству, принадлежит женщине. Продолжением комнаты был балкон, почему-то зашторенный. Иоганн сдернул штору, вышел на балкон и увидел, что окружающий пейзаж представляет собой белоснежную пустыню, а рядом стоит заставленный чайными чашками столик, за которым спокойно пила чай та самая мисс Лавпит…
«До скорой встречи, баронесса…»
Один из ярких кирпичных пятиэтажных домов Ровды уже с раннего утра праздновал вступление своей главной невесты в новый этап жизни под названием «замужняя женщина», хотя и это было не совсем так, ибо девушка, которую звали Ме́ла, стала не кем-нибудь, а баронессой. Новоиспеченный муж, известный на весь город барон Завидов, поддался уговорам Мелы и вместо пышного торжества решил закатить пир в ее родном просторном дворе, не нарушая привычных традиций Ровды, тем более что ранняя теплая весна позволила устроить пир на улице. Все пространство было заставлено столами, которые, в свою очередь, были сами заставлены таким количеством хорошей еды и напитков, что было сложно подсчитать. На свадьбу потянулись все соседи, друзья, знакомые, незнакомые, да даже те, кто просто хотел выпить и закусить, особо при этом не тратясь – в этот день за столы было позволено сесть абсолютно всем. Барон Завидов в принципе был человеком щедрым, но раздавал деньги исключительно на полезные и важные для города мероприятия, что повышало его репутацию в глазах многих граждан – исключением, наверное, стала разве что собственная свадьба, но тут ни у кого даже вопросов не возникало.
Среди веселящихся, кутящих и пьющих гостей появление известного крови́ра Ровды легко могло вызвать панику, но в городе слишком хорошо знали этого человека, чтобы понять – он сюда пришел явно не для совершения убийства. Не было среди поздравляющих ни откровенных садистов, являющихся головной болью для любого города, ни зарвавшихся толстосумов, неуловимо скачущих, как зайчики, ни – тем более – различных демоноидов. Сделать такой вывод было крайне просто, ибо тот, кого называли Вальтер, совершал заказы правительства Ровды быстро, аккуратно и без лишних следов – на то он и профессионал… И уж точно профессионал не стал бы стоять столбом, показывая себя всей округе: мол, вот он – я, ваш ночной кошмар!
Никто не знал, является ли Вальтер настоящим именем кровира – говорили, что это больше прозвище, ибо молодой человек совершал акты справедливости чаще всего с помощью пищали этой марки. Вальтер выделялся телосложением а-ля шкаф для одежды и длинными, идеально прямыми черными волосами, которые при случае могли легко скрыть лицо – как сказали бы про похожего парня, бывшего главным героем не самого удачного фильма, который спродюсировали создатели «Матрицы»: «Не похож он на профессионального убийцу, скорее – на солиста поп-группы». Обычно он предпочитал одежду цвета хаки, но, видимо, вспомнил, что сегодня – праздник, и надел то, что, по его мнению, лучше всего подходило для этого дня. На Вальтере красовались короткая черная кожаная «косуха», наглухо застегнутая, и хлопчатобумажные мешковатые штаны, привлекающие не только своей белизной, но также аккуратными горизонтальными «дырами» по всей длине. Тонкая серебристая цепь, закрепленная с обеих сторон левого бедра и легко бьющая по колену, замечалась не сразу – «дыры» притягивали все внимание гостей. Довершали образ начищенные до блеска строгие туфли, подчеркивая всю нелепость, но в то же время странную целостность образа.
– Вальтер! Что стоишь, как столб? Проходи, садись! – окликнул его кто-то из гостей.