Аркан общемировых историй

Выдернув важный орган на приличную длину, Адам пробежал с ним несколько кругов вокруг дерева, окончательно привязав к нему Вельстинаса. Демоноид понимал – это конец, но решил потянуть время, вопросив:

– Ты так стремишься защитить незнакомую тебе девчонку?

– При чем тут она? – искренне удивился Адам. – Мне тебя заказали.

– Железный волк, да еще и наемник…

– Я – Осенний Жив, – недовольно поправил Железный волк, после чего зажал хвост левой лапой, будто гитарную струну, обнажил один из когтей на правой лапе и, осклабившись, произнес:

– Трунь…

Коготь отрезал часть хвоста.

Вельстинас заорал еще громче – боль была адская, каким бы каламбуром это ни звучало в отношении демоноида. Тело превращалось в сгустки отвратительной слизи, а черная кровь моментально вскипала и обращалась в пар, от которого шел неприятный запах. Не прошло и минуты, а от Вельстинаса остались только воспоминание да какая-нибудь очередная проказа в селе.

Усмехнувшись, Адам вернулся в человеческую форму. Свое дело он сделал, как всегда, великолепно.

Отпустили его, однако, только вечером – вся Медела благодарила за спасение Элоизы от возможного темного будущего, закатив самый хлебосольный пир, на который только была способна. После пира Адам зачем-то зашел к Коласовым и только после разговора собрался в дальнейшую дорогу, но его остановила спасенная девушка, подкараулив момент, когда они могут побыть наедине:

– Спасибо, что спасли меня, пан Адам.

– Во-первых, лучше без всяких панов, а во-вторых, за что меня благодарить? Это – моя обязанность, – искренне улыбнулся Адам.

– Кто-то сказал, что Вы должны спасти меня? – вопросила Элоиза.

– Тут складывается интересная ситуация. Мне дали задание убить Вельстинаса, но его не могли поймать с тех самых времен, как Медела была основана… Можно сказать, что благодаря тебе мы наконец-то его отыскали. Вот только демоноиды не оставят тебя в покое, причем куда более сильные, чем был Вельстинас.

– Но почему? Только потому, что я похожа на Меделу, которая, может, и не существовала вовсе?

Столкнувшись с серьезным взглядом парня, Элоиза неуверенно добавила:

– Или я что-то не знаю об этом…

– Я расскажу тебе, если ты хочешь, но никак не здесь – в Меделе никто об этом знать не должен, а любопытных ушей тут хватает.

– А где же?

– Я сейчас отправляюсь в Каунас. Можешь отправиться со мной… Родители тебя отпустят – решение принимать только тебе.

– Но почему именно туда?

– Во-первых, мне надо отчитаться по поводу Вельстинаса, во-вторых, там живут люди, которые дадут тебе ответы на все интересующие вопросы, а в-третьих… Через четыре дня в Каунасе откроются несколько дворовых дверей, и одна из них проведет тебя в Ровду.

– В Ровду? – радостно переспросила Элоиза. – Так я увижу старших брата и сестру?

– Конечно, – улыбнулся Адам. – Собирайся, если согласна – я буду ждать здесь до полуночи. Как только придешь, отправимся в Каунас.

«Вера, ты развеиваешь грусть»

Итак не оставляйте упования вашего, которому предстоит великое воздаяние…

Послание к Евреям, гл. 10, ст. 35.

Аттила продолжал лежать на чужой кровати в позе зародыша. Не было желания отсчитывать время, превратившееся в некую желеобразную массу, как и не было сил рыдать.

Казалось, что выплакана вся соленая жидкость, находящаяся в организме.

Труп отца унесли еще утром – в квартире остались только представители дома расследований. Аттилу, находящегося в состоянии, близком к истерике, привел к себе домой школьный учитель родного языка и литературы Валентин Анатольев, который не мог отнестись равнодушно к судьбе одного из своих лучших учеников. Будущее Аттилы оставалось неопределенным, ибо он лишился последнего кровного родственника, и это серьезно пугало учителя. Мальчику же сказали кратко: «Твоего папы больше нет», но не учли, что Аттила был слишком проницателен для своих лет… Да и выстрел в кабинете отца он явно запомнил на всю оставшуюся жизнь, вот только произошедшее описать не мог, ибо все в памяти перемешалось настолько, что ребенок чувствовал себя сбитым с толку. «И кто бы мне поверил?», – задал сам себе Аттила простой вопрос, но ответа на него не искал, ибо волна боли сдавила так, что хотелось орать голосом демоноида…

Мальчик тупо смотрел в одну точку, а потому и не обратил внимания на стену, из которой буквально вылез полупрозрачный дух, который можно было принять за привидение. Дух подлетел к Аттиле, завис в воздухе практически перед носом, и только тогда ребенок заметил, что красные трехпалые перчатки и небольшие кроссовки отделены от «тела» духа – казалось, что каждая из этих частей живет своей жизнью. Аттила вздрогнул, когда перчатки и кроссовки «соединились» с духом тонкими, столь же полупрозрачными трубками, и не сразу, но принял сидячую позу, чтобы разглядеть гостя.