Аркаимский колдун

Всего за полчаса Андрей перекинул в зверя с полсотни лесовиков, а когда людей с явным даром в толпе почти не осталось, раскинул руки, поворотился, обращаясь сразу ко всем:

– Духи вернулись к нам, великий народ лесов! Духи вернулись! Наступает новое время! Время потомков небес!!!

И с наслаждением зажмурился, вбирая новую волну всемогущества, что хлестнула в него от кричащих, машущих руками, бьющих в бубны и радостно обнимающихся людей.

– Духи вернулись!!! Люди, вы слышите?! Небесные духи снова среди нас!!!

Колдун нашел свою одежду, облачился, вышел из круга – и оказался в руках лесовиков, подхвативших Любого, куда-то понесших, потом ставших качать, снова утащивших в сторону по склону и наконец-то усадивших на удобное местечко возле жаркого костра. В одну руку он получил чашу со сладким медовым напитком, в другую окорок оленины. Вскинул и то и другое:

– Духи вернулись, народ лесов! Мы победили тьму и освободили свет! С праздником!

Вскоре стали возвращаться дети небесных прародителей, один за другим перекидываясь обратно в людей. Их состояние не поддавалось описанию. Многие от хлещущей через край эйфории забывали даже одеться, кидаясь в объятия сородичей.

Каждый из пришедших вызывал новую волну радости – к счастью, отвлекая на себя внимание от порядком уставшего Андрея. Воспользовавшись одним из таких затиший, молодой колдун выскользнул из толпы и скрылся в своей землянке.

* * *

Шумный праздник утомил не только пришельца из будущего, но и самих лесовиков – наступивший день прошел тихо, словно болото обратилось в безжизненную пустыню. Сотня чумов – и ни единого человека снаружи. Только к ночи возникло какое-то неясное шевеление – да и то ненадолго.

А через день лесовики разом снялись и в считаные часы исчезли в заснеженной чаще.

Они несли в родные стойбища потрясающее известие: прародители вернулись! Древние сказания исполнились: люди снова стали детьми небесных духов!

Среди наступившего покоя Андрей вышел на поляну, окруженную кострищами, постоял возле гнутого соснового корня, в котором осталась глубокая выемка от вынутого обсидианового ножа.

События недавней ночи ныне вспоминались, как наркотический угар с безумными галлюцинациями. Кипящая кровь, прыжки оборотней… Безумие полной Луны.

Студент-медик огляделся по сторонам, убеждаясь в отсутствии лишних глаз, разделся догола, оставшись с одним лишь амулетом, разбежался и прыгнул, совершая кувырок…

И тут же вновь на колдуна обрушилась волна силы, запахов, острота звуков.

Андрей и без того имел обоняние не хуже, чем у собаки, и слух, словно у совы, – но новое его воплощение превосходило человеческое на порядок.

«Может быть, так и положено: звериные обоняние и слух у врожденного оборотня? – подумалось ему. – И все прочие способности лишь часть этого дара?»

Он сделал широкий круг по болоту, взрывая натоптанный наст острыми когтями, вернулся к одежде, взметнулся в прыжке… И кувыркнулся по снегу голым человеческим телом. Замер, задумчиво созерцая куртку, пояс, штаны и сапоги.

Молитвы… Они звучали в нем непрерывно, наполняя Любого добрым человеческим теплом. Молитвы восхваляющие, молитвы благодарственные, молитвы умоляющие…

«Любый, миленький, сделай так, чтобы моя мама не умерла! Я очень люблю ее, мне за нее так страшно! Не отдавай ее дочерям голодного демона!»

Андрей видел искорку этой девочки почти в ста километрах к востоку, ощущал ее мучение и надежду. Раньше колдун старательно отодвигал подобные просьбы на краешек сознания, осознавая свое бессилие перед пространством. Но сегодня…

– Для бешеной собаки сто верст – не крюк! – Он нырнул в землянку, кинул в очаг охапку хвороста, толкнул шамана в бок: – Вставай, Велихост. Мне нужна сумка или мешок с котелком и флягой… И прочим моим инструментом. Прямо сейчас!

Мужчина быстро поднялся, скрывая зевок, пошарил руками по нижним полкам, нашел какой-то мешок, вытряхнул содержимое, уложил лекарский инвентарь. Андрей схватил все это, выбежал наружу, перекинулся прямо от порога, поймал завязку сумы зубами и что есть мочи помчался на восток.

Волчье тело откликнулось на его волю и желание, запело от напряжения, распласталось в прыжке… Еще в одном, в третьем…

Потомок небесных духов, живое воплощение прародителей, мчался через рощи, ельники, вдоль рек быстрее птицы, каждым прыжком перемахивая целые холмы и рощи, за один шаг одолевая заснеженные вязи и петлистые реки, отмахивая за считаные мгновения путь от горизонта до горизонта. Сила кипящей в молитвах крови несла колдуна столь стремительно, что он едва не проскочил нужное кочевье – и остановился, лишь проломив длинную черную полосу в зарослях заиндевевшего кустарника.

Встряхнулся, подбежал к шатрам, перекинулся и нырнул под полог.

– Дайте мне какую-нибудь одежду и поставьте котелок на огонь!

* * *

У молодой мамы обнаружился большой нарыв на боку. Штука неприятная, но связанная скорее с нехваткой витаминов, нежели с ядом зловредной нежити. Однако колдун, раз уж примчался, рану вычистил, закрыл болотным мхом и предупредил:

– Каждый день жуй еловые почки. Хотя бы по нескольку штук. На боку останется шрам, извини.