В любви и ласке время незаметно шло, Настал тот день, и кончился Ваш срок. Я провожал Вас тогда на пристань, Мелькнул Ваш беленький платок…
Но как можно жить без шутки? Шуточных песен тут немного, зато получился неожиданный фарс из песни "Не знаю, как мне быть". Теперь нам, конечно, интересно слушать, что сотворил Аркадий с этой песней, как он смешно импровизировал на ходу, совершенно не зная слов, или просто всё перепутав. Но думали ли тогда организаторы концерта о том, что такие приколы будут кем-то оценены, — мы уже не узнаем. По крайней мере, в окончательной фонограмме песня была оставлена как будто специально для будущих исследователей. Михаил Шелег тоже приводил именно её, как пример самой вольной из импровизаций Аркадия; а вышла ли эта импровизация удачной, или наоборот, — мы, точно так же как Шелег, предоставляем читателю решать самому.
И есть ещё одно немаловажное обстоятельство, связанное с этим концертом. По воспоминаниям Сергея Ивановича Маклакова, на записи присутствовал малоизвестный ещё в ту пору ленинградский коллекционер Виктор Набока, который давно мечтал познакомиться с Северным; и вот, наконец, "напросился" на эту запись… Знакомство состоялось, и имело весьма интересное продолжение, но об этом мы расскажем позже.
Концерт "Из серии А" оказался последним, в котором принимала участие большая группа музыкантов из "Братьев Жемчужных", и не только в этом году. Вновь они соберутся вместе только в конце 1977 года. Основная причина — отсутствие ряда ведущих музыкантов. Николай Резанов, как мы уже писали, на заработках в Сочи. Туда же на постоянное место жительства уезжает Анатолий Архангельский. Нет и Алика Кавлелашвили, он идёт работать преподавателем в один из питерских детдомов. А Геннадий Яновский — и вовсе за границей, — играет в ансамбле группы советских войск в ГДР. И, наконец, Евгений Драпкин не играет с "Жемчужными", потому что в организации концертов больше не участвует Фукс.
Однако здесь мы вынуждены ненадолго прервать монолог Владимира Лаврова, так как его слова нуждаются в некоторых пояснениях. Во-первых, дело в том, что Славка ничего не попутал. Адрес управления КГБ действительно был Литейный, 4. И все простые ленинградцы знали именно этот адрес. Однако тем, кого "приглашали" в это малопочтенное заведение, приходилось являться именно на Каляева. Бюро пропусков в Большой дом находилось как раз в том крыле. Поэтому говорить "вызовут на Каляева" мог только тот, кого туда уже таскали по какому-либо поводу. А во-вторых. Время всё-таки берёт своё, и кое-что перепутал сам Лавров. Улица Каляева была знаменита не вытрезвителем, а Спецприёмником для административно- задержанных за мелкое хулиганство. Что ж поделать — трудно упомнить все подобные заведения, куда лучше бы не попадать простому советскому человеку, много их было. Равно как и ситуаций, которые "тянут тюрьмой". Об этом как раз и вспоминал далее Владимир Лавров: "Я бы и не дёргался особенно, но у меня ведь были проблемы с дипломом, от распределения я скрывался. Комитета я действительно не боялся, но попадать в "Ленконцерте" в "чёрный список" для музыканта было очень плохо. Это значило, что ни в один ансамбль легально уже не возьмут… А ведь на каждого музыканта была ещё одна зацепка. Всех нас можно было сажать по очень "удобной" статье 88, часть 1. Каждому из нас приходилось хотя бы раз просто держать в руках валюту, а для той статьи этого было достаточно. Правда, для этого органам надо было взять человека с поличным, но если бы захотели, то и прихватили бы… Поэтому я предпочёл уехать в Москву на гастроли с ансамблем В. Копильченко. Больше я в записях "Жемчужных " не участвовал".