Арк

Но деваться некуда. Если это ловушка, то столовая наверняка окружена. Лучше подыграть странной парочке, авось всплывет что-то еще. Принялся дальше возить ложкой по тарелке.

– Если бы Система считала, что весь потенциал Берии исчерпан, то он оказался бы в той же камере, что и покойный Ежов, через пять минут, – продолжал карлик, – вон посмотри, за соседним столом сидит инвалид и кушает щи. Его фамилия Еремеев, возлюбленный и правая рука Ежова. Но в отличие от своего учителя и покровителя Еремеев – человек Системы. Поэтому сейчас не загорает в крематории, а старательно делает вид, что не подслушивает нас. Еремеев, бросайте свою тухлятину и подсаживайтесь к нам! Есть разговор.

Тот нехотя поднялся, мгновенно окинув взглядом зал и прикидывая пути отхода. Когда он сел рядом с коротышкой, тот поинтересовался:

– Привязанная нога не сильно затекает?

– Нас и не такому учили, – хмуро ответил Еремеев. – Чем обязан?

Карлик вынул из внутреннего кармана пиджака конверт и протянул ему.

Внутри была прядь рыжих волос.

Сигнал с того света: свои.

– А нельзя было обойтись без спектакля? Я ведь мог вас и убить, – заметил уже дружелюбно Еремеев.

– Это проблематично, юноша, – усмехнулся карлик и, взяв конверт, убрал его, – при всей вашей подготовке и невероятном желании выжить. Но к черту лирику. Давайте о главном. Во-первых, когда вы понадобитесь в следующий раз, верным будет нынешний пароль «тревога». И да, надеюсь, не надо объяснять, зачем мы здесь?

– Архив, – утвердительно сказал бывший майор госбезопасности.

– Именно. Сталин уже в курсе, что Ежову дали сигнал «опасность», и он навел их на фальшивку. Но его непредусмотрительно хлопнули, и сделать ничего теперь нельзя. За вами началась охота. Если группу скрыть еще можно, то вы, как ни маскируйтесь, не иголка в стоге сена. Кобе архив нужен позарез, и поверьте, сейчас вы враг номер один. Все органы сориентированы на поиски. Система поможет скрыться.

– В обмен на архив?

Маха перебила их:

– Ксафан, погоди. Он, кажется, не понимает.

Она закурила новую сигарету, пустила тонкую струйку дыма в лицо Еремееву и тихо сказала:

– Ты давал присягу главам Системы?

Тот кивнул.

– Тогда о каком обмене идет речь? – удивилась она. – Если я скажу – ты прыгнешь под поезд без разговоров.

– Под поезд как раз я прыгнул бы без вопросов, – ответил тот, – тем более после высшего сигнала доверия. Но архив слишком ценен. Я отдам его только главам и только всем четырем, таков был уговор.

Карлик дернул Еремеева за рукав.

– А ну, малец, ты у нас глазастый. Глянь-кось, кто сидит в дальнем углу.

На первый взгляд там, за столом, сидели четверо работяг, отдыхающих после ночной смены на заводе с законной пол-литрой. Но только на первый взгляд. Приглядевшись, за тщательно наведенным гримом он узнал глав Системы. Рефлекторно стал подниматься, чтобы подойти и выразить свое почтение, но Ксафан остановил его:

– Потом. Не здесь. Далеко нам ехать?

– Нет, – вздохнул Еремеев, усаживаясь обратно, – ехать недалеко. Простите, что…

– Пустое, – протянул коротышка, – главное, что ты сделал все верно. Никогда и никому не доверяй.

Глава 6

Таллин, 1977 год

Этот дом явно знавал лучшие времена. Обои были выцветшие, в грязных потеках, с пузырями. Побелка на потолке облупилась, от люстры остался лишь один разбитый плафон с тускло мерцавшей лампочкой. Пол покрывал густой слой пыли.

У кровати стоял мальчик лет пяти и расталкивал спящего Аркадия, укутанного дырявым пледом.

– Проснись, ну проснись же, – монотонно твердил он, тряся его за плечо.

Наконец Стругацкий открыл глаза и, приподнявшись, зашарил вокруг себя рукой в поисках очков. Обнаружив их в кармане надетой на него помятой клетчатой рубашки, нацепил на нос, огляделся.

Мальчик терпеливо стоял рядом, ждал. Аркадий хрипло спросил:

– Где я?

– Вопрос не в том, где ты сейчас. Вопрос в том, где ты окажешься завтра, – бесцветным голосом прошелестел ребенок.

– Завтра? – хмуро переспросил он, приходя в себя ото сна.

– Завтра, через год, через век, дата не имеет значения. Завтра. В будущем.

Аркадий снял очки и вытер лицо ладонью.

– Что за бред? Кто ты вообще такой?

Тот, не ответив, подошел к окну и, приложив ладони к стеклу, вгляделся во тьму.

– Подойди сюда. Посмотри.

Неуверенно поднявшись с кровати и с удивлением обнаружив, что спал в обуви, Стругацкий брезгливо наступил на пол. Приблизившись, заглянул из-за спины мальчика в окно.

Подумал, что снимают исторический фильм.

На улице горели костры. Много костров. Вокруг каждого из них суетились люди в казачьей форме. Они бросали туда целыми пачками книги, которые подносили им люди в черном с надписью на спинах «Полиция». Гулко завывали явно пьяные толстобрюхие священники, размахивая кадилами.

А еще в центре каждого костра возвышался столб с похожими на головешки обгоревшими трупами, висящими на цепях.

Неподалеку стояли шеренгой молчаливые люди, покорно взирающие на происходящее, вдоль которых прогуливались несколько полицейских с резиновыми дубинками.