Аристократ для пышечки

Всех с наступающими праздниками! Хочу сообщить, что никаких изменений в графике выкладки не будет)) Сделаю для этого все возможное. Так что, если есть те, кто читает не смотря на праздники, жду вас каждый день))) и еще жду ваши сердечки для поднятия праздничного настроения))) всех люблю)))

А после Рождества вас ждет новый роман. Название пока не скажу))

Глава 31

В дверь тихо постучали, отвлекая Андрея от воспоминаний. Он обулся и вышел к Петру, который сообщил, что его авто в мастерской. Предложил подбросить.

Павел Кузьмин осмотрел Леванте, пока они добирались. Петр торопился, поэтому высадив его, уехал.

— Есть, чем порадовать меня? — спросил Андрей у парня. То вытер руки о тряпку и почесал затылок.

— Есть три варианта. Первый, мы найдем нужную деталь в магазине, он здесь недалеко. Второй, нужную деталь можно заказать в Москве. Это займет неделю примерно. Третий, машину эвакуируют в ближайшие сервис, но, боюсь, он все же в Москве.

Теперь уже Андрей почесал макушку. Да, влип.

— Давайте попробуем первый вариант, а там будет видно. Напишите, что нужно. Говорите здесь недалеко магазин?

Павел объяснил, как пройти.

— Там продавец новенькая, не во всем разбирается, если что пусть зовет Леонида Степановича.

Андрей кивнул и пошел на поиски магазина. Снова погрузился в воспоминания.

Три месяца продолжалась эта игра с Никой, хотя почему продолжалась? До сих пор они ничего не решили.

В первый раз она уехала к родителям. Через две недели, поддавшись на уговоры матери, Андрей поехал за ней в Геленджик. Дома не застал. Прождал почти до самой ночи, смущая ее родителей своим внезапным появлением. Уже собрался уходить, когда ее подвез какой-то крендель. Еще и поцеловал на прощание. Андрей был зол, особенно когда узнал в водителе того парнишку, Таниного брата, кажется.

Предъявить Нике ничего не успел. Она едва увидела его, с гневным взглядом, упирающего руки в бока, согнулась пополам от боли.

Отбросив все мысли, Андрей подхватил ее на руки и понес к себе в машину. Расположение больницы он знал и доставил ее туда быстро.

Две недели полного покоя. Ника не хотела его видеть, и он понимал ее — избежать разговора невозможно, а делать вид, что ничего не произошло трудно. Он улетел в Москву.

Ника вернулась, как только ее выписали. Явилась в тот же день к нему на работу. Отдохнувшая, красивая и нисколько не виноватая.

Прошла к его столу, постукивая каблучками, уверенная в своей правоте.

— Это была месть. За Таньку. Понял? Теперь мы квиты. Попробуем сначала?

— Ты с ним спала? — его голос холоден. Ему безразлично, но делать из себя дурака не намерен.

Ника опустила глаза и покачала головой.

— Я просто хотела любви. Мы не спали. Ты меня простишь? Ради ребенка.

Он отступил. Простил и не рискнул в ее состоянии сообщать о расставании.

Ники хватило ненадолго. Месяц спокойной жизни. Они оба вроде бы пришли в норму. Старались жить мирно ради их ребенка.

Физическую близость запретил врач, но, кажется, оба были рады.

И все бы хорошо, если не задумываться о нестерпимой тоске, сжимающей грудь каждую ночь.

А потом все начало выходить из-под контроля, закручиваясь в тугую спираль, которая обещала выстрелить.

Однажды Ника куда-то уехала, вернулась лишь к утру, не соизволив объясниться.

С того дня у нее начался очередной невроз. Она стала несносной. Придиралась ко всем и по любому поводу. Домработница, которая работала у него больше десяти лет, начала банально прятаться от будущей хозяйки, как называла себя Ника. Иван хватался за голову и грозился уволиться.

Однажды вернулся с работы раньше, и ему показалось, что в отъезжающем такси увидел брата Тани. Андрей выругался. В последнее время часто начал это делать, хотя раньше отцовское воспитание не позволяло. И очередной скандал. Стоило спросить у Ники, что здесь делал Даниил. Она кричала и кричала, что он просто друг, что у него тоже есть подруга, что ей не дают свободы и так далее. Андрей молчал, давая ей выговориться. Узнал о себе много нового. Что же с ней твориться? Ника никогда не была истеричкой? Неужели беременность может такое сотворить с женщиной? Мать утверждает, что да, но на его глазах и Маша Харпер, и Ксюша Одинцова выносили детей и он не замечал за ними ничего подобного.

Апофеозом стали крики с битьем посуды. Андрей был в полном шоке.

— Как. Мне. Всё. Надоело. Ненавижу! Всю эту мишуру! Все твои чертовы деньги! Титулы! Весь этот город! — Ника, очевидно, не понимала сама, что говорит. Слова рвались из нее, будто долго сдерживаемая плотиной вода. Она била об пол все, что попадалось под руку: вазы, часы, статуэтки. Андрей кинулся к ней и сжал в своих руках, уговаривая успокоиться и подумать о ребенке.