Аристократ для пышечки

Когда проснулась, стало заметно лучше. В палате была еще одна кровать, но она пустовала. Поднялась и дошла до умывальника. Плеснула водички в лицо. Помыться бы, но нет ни сменной одежды, ни моющих принадлежностей. И телефона тоже, не позвонишь. Интересно, Ника скажет девочкам?

Умылась и упала на кровать. Ее мысли раз за разом возвращались к Андрею. Как он там? Она даже не допускала варианта, что ему могло стать хуже. Только лучше! И узнать не у кого. Она по палате-то перемещается с трудом.

Смирившись, лежала и тихо молилась, чтобы ему стало лучше. Кома… что это? Она знала лишь из зарубежных фильмов, что герои могли годами в ней пребывать. Погуглить негде. По лицу иногда стекают слезинки и сердце не на месте.

В конце концов, решается выйти из палаты, может на посту медсестры хоть что-то знают. Но дойти не успевает до двери, ее штормит, и она едва не падает. Во время подхватывают посетители. Оказывается Маша и Ира. Обе в халатах. Каким-то загадочным образом попали сюда.

Ругают ее и усаживают обратно на кровать. Одна садится в ногах, вторая на стул. Смотрят на нее требовательно. Что она может сказать?

— Вы знаете, как Андрей? Она говорила вам? — все, что в состоянии выдать. Девочки умненькие, и учитывая кое-какую информацию, которую каждая имела, делают правильные выводы.

— Его состояние без изменений, все так же, — опустив глаза, сообщила Ира.

— Ох, Таня, — Маша берет ее за руку и перебирает пальчики. — Что же вы наделали, глупые?

Слезы наворачиваются на глаза, причем у всех троих сразу.

— Я виновата во всем… — призналась Таня, срывающимся голосом. — Во всём. В том, что не устояла; в том, что приехала в Москву; в том, что пошла на поводу у своих чувств; в том, что села за этот проклятый руль и не смогла вытащить нас обоих из опасной ситуации.

Щеки стали мокрыми. Ира пересела ближе и обняла. Она понимала ее как никто из подруг. Но об этом знала только Таня, остальные посвящены в ее историю лишь частично.

— Танюш, ты не можешь быть одна виновата по определению. Страсть или любовь, что бы то ни было, всегда идет от двоих. Если взаимно, то оба виноваты. — Опять Ирочка опирается на свой печальный опыт. Видимо, много думала на эту тему.

— А в аварии вообще виноват другой человек, — вставила Маша. — Я уверена, от тебя мало зависело. Полицейские объяснили, как все случилось, сказали, ваши с Андреем действия были самыми правильными в той ситуации.

Таня снова всхлипнула, воспоминания затопили ее.

— В том-то и дело, что Я ничего не сделала. Впала в ступор, словно кукла безмозглая. Пока Андрей не крикнул тормозить. А если бы он руль не вывернул, я бы точно инстинктивно свернула вправо и была бы сейчас масштабная катастрофа. И закрыл меня тоже он! Не я!

Маша схватила ее за поникшие плечи и легонько встряхнула.

— Танька! Он мужчина! У него в крови инстинкт защитника! Он правильно сделал, и ты не должна себя винить.

Иринка вытащила пакет с чем-то — оказалась коробочка с эклерами. Но Таня не могла смотреть на них. Не сейчас. Странно, раньше она любила сладкое в самые горькие минуты жизни. Всегда заедала горе пирожными, конфетами. Сейчас не могла взять в рот ничего подобного. Ей было реально плохо.

Девочки немного посидели, стараясь отвлечь ее от страшных мыслей и, в общем-то, неплохо старались, но пришла медсестра и сообщила, что часы посещения закончились.

На ночь сделали очередной укол, после которого Таня быстро уснула. Наконец, этот кошмарный день кончился!

Глава 22

Врач нейрохирург Зарецкий Дмитрий Сергеевич недавно принял смену в реанимации, осмотрел пациентов и делал записи в историях болезни. Его слух уловил какой-то шорох, но он не обратил внимания. Звук повторился.

Мужчина поднялся и оглядел отделение. Ничего подозрительного. Аппараты работают, пациенты без сознания. Подошел к двери и выглянул.

Прижавшись к стене рядом с дверью, стояла бледная девушка в халате. Присмотревшись внимательнее, Дмитрий Сергеевич узнал пациентку из пятой палаты. Иванова, кажется. Он осматривал ее при поступлении.

— Иванова, что вы тут делаете? Ну-ка быстро в палату! Посмотрите на себя — на ногах не держитесь, бледная. Еще не хватало здесь упасть.

Он взял ее под руку и подвел к кушетке.

— Доктор, — девушка смотрела на него полными слез синими глазами, в них плескалась боль. — Позвольте мне взглянуть на него одним глазком.

— Не понял, на кого?

— На Андрея Воронцова. Он в коме.

Точно. Они вместе попали в аварию.

— По правилам не положено, — как можно тверже сказал он. На самом деле ее стало жаль, постарался подавить внезапное чувство.

— Дмитрий Сергеевич, — Иванова прочитала его имя на бэйдже. — Прошу вас. Только посмотрю. Пожалуйста.

В ее потрясающе красивых глазах опять слезы и мольба. Его сердце дрогнуло.

Дмитрий Сергеевич под руку провел ее с собой.

— Пять минут и вы идете в палату. Лежите, не встаете, пока голова не заживет.