Ариссьель. Жизнь после смерти

– Судя по всему, здесь поработал дорогой дизайнер: мебель из березы, коричневые кожаные кресла… Как же великолепно здесь все подобрано! А этот прекрасный турецкий ковер! Наверное, он привез его из поездки. И эти милые безделушки! Все они явно из разных стран.

Мой сын молча наблюдает за ней, но его взгляд говорит сам за себя: сейчас не лучшее время изучать предметы искусства и обсуждать дизайн квартиры. Карина, конечно же, чувствует это и замолкает. Продолжает Мона:

– Знаете, по поводу завещания лучше узнать у нотариуса. Так будет проще. Интересно, он все еще пользовался услугами мсье Болье?

Записной книжки она не находит, но, обнаружив мой компьютер, восклицает:

– Надо же! А вы видели этот компьютер, последнее слово техники?

Бен припоминает, как в морге полицейский рассказывал ему, что нашел мою адресную книгу в компьютере. Он усаживается за компьютер и тоже находит ее. Мона звонит нотариусу, но не застает его в кабинете. Она оставляет сообщение на автоответчике: кратко объясняет цель своего обращения и просит перезвонить ей, как только нотариус сможет найти минутку. Чтобы он наверняка мог с ними связаться, Мона оставляет также координаты детей.

В ожидании звонка от нотариуса они начинают рыться в ящиках моего письменного стола, осматривают мои бумаги. Они даже начинают читать мои документы. Черт, ненавижу, когда нарушают мое личное пространство! Сначала Карина обнаруживает мои чековые книжки. Она спешит сообщить остальным, что сумма моих сбережений в разных банках составляет 128 тысяч долларов. Затем она обнаруживает папку с документами, которые подробно фиксируют мои инвестиции еще приблизительно на миллион долларов. Все трое просто теряют дар речи: они и представить не могли, что я так богат.

Бен обнаруживает, что я владею еще и яхтой стоимостью 200 тысяч долларов, за стоянку которой в бухте Сен-Жан ежегодно оплачиваю аренду. Следующая папка – и новое потрясение. Оказывается, совсем недавно я прикупил себе небольшой самолет… Я не совсем уверен, что сам хотел выучиться на пилота и управлять им, но сделка была очень выгодной. Такой самолет стоит не меньше 150 тысяч долларов, а я его получил всего за 50 тысяч. Этот самолет один тип отдал мне в счет погашения долга. Я был уверен, что смогу продать его в два счета: из желающих выкупить его у меня выстроилась целая очередь! Затем Бен извлекает из одной папки мою фотографию и демонстрирует ее Карине и Моне: вот он я, позирую около своего собственного самолета! Удивлению моих родственников нет предела. Они никак не могут совместить это в своем сознании – где я, а где самолет! Рупором общей мысли становится дочь:

– Вот это да… Ему ни на что не хватало времени, кроме работы, а, оказывается, у него были увлечения: яхта, самолет… Вот уж сюрприз, вот уж неожиданность!

– А мне кажется, что этот самолет – еще одно выгодное вложение денег, – высказывает предположение Бен. – Хотя, припоминаю, когда мы были детьми, он говорил, что хочет купить нам яхту. Он тогда даже просматривал журналы с фотографиями кораблей. Так ему было проще мечтать. А может, он все же решился отложить дела и начать наконец наслаждаться жизнью? Но теперь мы этого никогда не узнаем.

Пока они продолжают рыться в моих документах, звонит нотариус. Новость о моей кончине его ошеломляет. Он сообщает Моне, что последнее завещание, которое у него есть, было составлено еще в 1974 году, когда дети жили вместе с нами. И продолжает:

– За последнее время я несколько раз встречался с вашим мужем по разным делам. И каждый раз я напоминал ему, как важно составить новое завещание. Он все собирался, но никак не мог решить, кому оставить свое имущество. Еще я советовал ему решить наконец вопрос с разводом, но он и это постоянно откладывал на потом. Поскольку ваш муж больше не женился и вы по-прежнему официально состоите в браке, завещание, которое хранится у меня, до сих пор в силе. А значит, вы, мадам Ледюк, являетесь единственной наследницей всего, чем он владел. Вам нужно будет прийти ко мне в контору, чтобы мы могли всё документально оформить. Не забудьте взять с собой свидетельство о смерти вашего покойного мужа.

Они договариваются встретиться через три дня и прощаются. Мона кладет трубку; выглядит она совершенно ошеломленной. Дети смотрят на нее: им не терпится узнать, о чем они говорили с нотариусом. Она им рассказывает все, что знает, а потом добавляет:

– Не могу поверить в это. Неужели все это теперь принадлежит мне? Я, конечно, поделюсь наследством с вами, давайте обсудим это позже. Но вы можете себе представить, чтобы такой искушенный в делах человек, как Ари, забыл позаботиться о такой важной вещи, как наследство, и не распорядился, как быть с его имуществом после его смерти? Надо же! Решительно, этот человек полон тайн, которые мне никогда не постичь!