Читаем Арийский миф в современном мире полностью

Таким образом, начало походу против христианства и оживлению языческих представлений положили отнюдь не нацисты. Интерес к язычеству возник еще у немецких романтиков, чьи идеи получили большое распространение в Германии XIX в. Еще в середине XIX в. немецкие авторы пытались искать истоки своей культуры в древнегерманском мире. Они увлекались рунами, германскими мифами, языческими богами, обращались к почерпнутой из исландских саг идее Средиземья (Mittgart), якобы родины «нордического человека». В 1867 г. историк Ф. Дан опубликовал исследование, в котором с симпатией писал о древних германцах и их языческих верованиях, за что был обвинен Церковью в пропаганде веры в языческого бога Вотана. Позднее к прославлению языческой связи с природой и жизнелюбия обратился социалист Е. Дюринг, утверждавший, что языческие верования сохранились, несмотря на все вековые гонения со стороны христиан. Такие авторы были, в особенности, увлечены солярной символикой и доказывали, что культ солнца возник и лучше всего сохранился у северных народов, почитавших солнце как источник света и центр мироздания. С солнечным циклом связывали источник жизни и символ возрождения. Следы этих былых верований искали в скандинавских сагах, причем отдельные энтузиасты таких исследований доходили до того, что превращали Христа в германского бога Солнца, а Деву Марию – в прародительницу арийцев.

В представлениях сторонников возрождения язычества верования древних германцев странным образом переплетались с модным в те годы оккультизмом. Ведь, настаивая на всеобщей связи явлений и наличии тайных нитей, соединяющих прошлое с настоящим и будущим, оккультизм порождал надежды на обретение власти над самим временем, создавал иллюзию того, что люди якобы с легкостью могли вернуть языческое наследие, разрушенное христианами (Mosse 1966: 71–73; Gugenberger, Schweidlenka 1993: 107–108). Эта задача представлялась тем более актуальной, что после объединения Германия вступила на путь быстрой модернизации, в бешеном темпе смывавшей со своего пути остатки традиционной патриархальной жизни. И людям казалось, что они навсегда утрачивают связь с корнями, которыми они раньше так гордились (Mosse 1966: 13; Hamilton 1971: 93–95, 104–105).

В свою очередь германский национализм остро нуждался в сплачивающей всех немцев идее, и многие думали, что проблему сможет решить введение национальной религии, противостоящей космополитическому христианству. Наибольший вклад в германизацию христианства сделал немецкий философ Пауль де Лагарде, выступивший в 1878 г. с программной статьей «Религия будущего». Он объявил Римско-католическую церковь тормозом на пути германской нации и связал дальнейшее развитие с введением национальной религии, пропитанной германским духом. Это направление мысли продолжало романтическую линию, намеченную такими гигантами немецкой философии, как Гегель и А. Шопенгауэр, требовавшими освободиться от пут «иудейской мифологии» и вернуться к исконным индоевропейским («яфетическим», по Шопенгауэру) верованиям (Poliakov 1974: 243; Weissmann 1991a: 36–37).

Споры о том, какой должна быть новая религия, должна ли она быть синтезом христианских и дохристианских представлений («германское христианство») или ей следовало полностью порвать с христианским наследием, продолжались вплоть до Первой мировой войны. Рихард Вагнер стоял за синтез, и его оперы были пронизаны «христианско-германским» духом. Этот подход требовал превращения Иисуса Христа в арийца, сына римского легионера, – такая идея была популярна среди последователей Вагнера, и ее подхватил Чемберлен (Weissmann 1991a: 38).

Зато Ницше яростно критиковал христианство за отход от героических ценностей, свойственных далеким предкам. Ницше прославлял варваров как прототип супермена. Он воспевал воинский дух, преклонялся перед образом воина, создавал культ героя, видел в древних рыцарях предшественников будущего «нового человека» и наделял их всеми лучшими человеческими достоинствами: прямотой, честностью, благородством души, чистыми помыслами и, особенно, преданностью своему народу и Отчизне (Mosse 1970: 162–163). Тем самым, антихристианская идеология современного неоязычества во многом восходит к представлениям Ницше, который наделял язычников героическим духом, приветствовал их тесную связь с природой и жизнелюбие и в то же время видел в христианстве религию рабов. В его представлении человечество клонилось к упадку, оставив позади мир сверхчеловека и жесткой социальной иерархии (Ницше 1997б). В то же время самому Ницше не удалось полностью порвать с христианским наследием, и в прошлом некоторые авторы полагали, что «его ожидало будущее трансцендентного христианина» (Figgis 1917: 143). Однако это не помешало ему стать провозвестником неоязычества и его первым теоретиком (Figgis 1917: 102–158, 309–316).

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека журнала «Неприкосновенный запас»

Кочерга Витгенштейна. История десятиминутного спора между двумя великими философами
Кочерга Витгенштейна. История десятиминутного спора между двумя великими философами

Эта книга — увлекательная смесь философии, истории, биографии и детективного расследования. Речь в ней идет о самых разных вещах — это и ассимиляция евреев в Вене эпохи fin-de-siecle, и аберрации памяти под воздействием стресса, и живописное изображение Кембриджа, и яркие портреты эксцентричных преподавателей философии, в том числе Бертрана Рассела, игравшего среди них роль третейского судьи. Но в центре книги — судьбы двух философов-титанов, Людвига Витгенштейна и Карла Поппера, надменных, раздражительных и всегда готовых ринуться в бой.Дэвид Эдмондс и Джон Айдиноу — известные журналисты ВВС. Дэвид Эдмондс — режиссер-документалист, Джон Айдиноу — писатель, интервьюер и ведущий программ, тоже преимущественно документальных.

Джон Айдиноу , Дэвид Эдмондс

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Политэкономия соцреализма
Политэкономия соцреализма

Если до революции социализм был прежде всего экономическим проектом, а в революционной культуре – политическим, то в сталинизме он стал проектом сугубо репрезентационным. В новой книге известного исследователя сталинской культуры Евгения Добренко соцреализм рассматривается как важнейшая социально–политическая институция сталинизма – фабрика по производству «реального социализма». Сводя вместе советский исторический опыт и искусство, которое его «отражало в революционном развитии», обращаясь к романам и фильмам, поэмам и пьесам, живописи и фотографии, архитектуре и градостроительным проектам, почтовым маркам и школьным учебникам, организации московских парков и популярной географии сталинской эпохи, автор рассматривает репрезентационные стратегии сталинизма и показывает, как из социалистического реализма рождался «реальный социализм».

Евгений Александрович Добренко , Евгений Добренко

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
10 гениев политики
10 гениев политики

Профессия политика, как и сама политика, существует с незапамятных времен и исчезнет только вместе с человечеством. Потому люди, избравшие ее делом своей жизни и влиявшие на ход истории, неизменно вызывают интерес. Они исповедовали в своей деятельности разные принципы: «отец лжи» и «ходячая коллекция всех пороков» Шарль Талейран и «пример достойной жизни» Бенджамин Франклин; виртуоз политической игры кардинал Ришелье и «величайший англичанин своего времени» Уинстон Черчилль, безжалостный диктатор Мао Цзэдун и духовный пастырь 850 млн католиков папа Иоанн Павел II… Все они были неординарными личностями, вершителями судеб стран и народов, гениями политики, изменившими мир. Читателю этой книги будет интересно узнать не только о том, как эти люди оказались на вершине политического Олимпа, как достигали, казалось бы, недостижимых целей, но и какими они были в детстве, их привычки и особенности характера, ибо, как говорил политический мыслитель Н. Макиавелли: «Человеку разумному надлежит избирать пути, проложенные величайшими людьми, и подражать наидостойнейшим, чтобы если не сравниться с ними в доблести, то хотя бы исполниться ее духом».

Дмитрий Викторович Кукленко , Дмитрий Кукленко

Политика / Образование и наука