Арийский миф в современном мире

Тем удивительнее, что это поветрие не обошло и Россию, где оно нашло отражение в книге, выпущенной археологом, правда сперва избравшим своей специализацией палеолит Енисея, а затем сделавшимся философом. Временами он пишет популярные книги по истории России и даже боевики. Занимая активную гражданскую позицию, он не чужд политики и называет себя участником Общероссийского политического общественного движения «Евразия» (созданного А. Г. Дугиным), а также помощником тогдашнего депутата Госдумы В. Р. Мединского (ставшего сегодня министром культуры)179. Речь идет о плодовитом писателе А. М. Буровском, возглавляющем «Издательство Андрея Буровского». Свое базовое образование он получил на историческом факультете Красноярского государственного педагогического института и долго работал преподавателем в Красноярском университете, но кандидатскую диссертацию защитил в престижном Ленинградском отделении Института археологии АН СССР. Впрочем, докторскую диссертацию по философии он защищал уже на Алтае, далеко от ленинградского центра научной мысли.

Похоже, что в последние десять лет написание книг патриотического жанра его привлекает много больше, чем археология и даже «метафизические проблемы». Впрочем, полученные ранее профессиональные знания и навыки ему в этом помогают, хотя он и пользуется ими весьма избирательно. Здесь речь пойдет об одной его книге, вышедшей относительно недавно и имеющей весьма интригующее название «Арийская Русь. Ложь и правда о “высшей расе”» (Буровский 2007). Как археологу ему по понятным причинам не нравятся дилетантские книги о древней истории индоевропейцев, наводнившие сегодня книжный рынок, и он пытается внести ясность, раскрыв читателю «истинную роль» ариев в становлении современной цивилизации. При этом, позиционируя себя «объективным ученым», он с негодованием отбрасывает «политкорректность», якобы мешающую успешному выполнению такой задачи. В чем же автор видит «истину»? Во-первых, порывая с современной научной традицией, он смело отождествляет ариев с индоевропейцами. Во-вторых, по его словам, именно арии создали основы цивилизации; других претендентов на эту роль он просто не видит. В-третьих, игнорируя споры, происходящие в современной науке, он утверждает, что «прародина ариев давно открыта» и находится она в России. Поэтому, в-четвертых, он убеждает читателя в том, что «самые ближайшие культурные наследники ариев» – это русские; ну, может быть, еще население Северной Индии, говорящее на языке хинди.

Сообщая все это наивному читателю, автор убеждает его в своей правоте, за которой якобы стоят профессиональные знания («Труднее показать, в чем я неправ», – самонадеянно заявляет он); профанов он глубоко презирает. Разумеется, нельзя отказать автору в эрудиции и знании специальной литературы. Беда в том, что его сознательное стремление смотреть на историю сквозь патриотические очки играет с ним злую шутку. В результате книга грешит отсутствием логики, разительными противоречиями и, вместо того чтобы дать читателю «объективную картину», лишь способна вконец его запутать. Действительно, если открывается книга рассуждениями о том, что индоевропейцы были в Европе переселенцами, пришедшими невесть откуда, то заканчивается она тем, что все народы, говорящие на индоевропейских языках, объявляются наследниками «праиндоевропейцев Центральной и Северной Европы», а «родина праариев» помещается в Центральной Европе. Но как это соотносится с помещенными чуть ниже рассуждениями о том, что русские (и, напомню, индусы!) являются будто бы «ближайшими культурными наследниками ариев», причем это ведет к объявлению России «самой арийской страной»? А почему не Германии или, скажем, Скандинавии, где автор находит «голубоглазое и светловолосое население»? И как все это увязывается с его утверждениями о том, что никакого нашествия «ариев» на Малую Азию не было, то есть, выходит, они там жили изначально? Но ведь это противоречит тому упоминаемому им самим факту, что до хеттов (индоевропейцев) там обитало «неарийское» население. Да и урартский язык, вопреки уверениям автора, относился к хурритской группе, а вовсе не к индоевропейской. И что означают открытые им «многочисленные арийские черты» в культуре урартов – может быть, просто сменившие урартов армяне позаимствовали многое из наследия своих предшественников (отнюдь не «ариев») или же урарты перешли на армянский язык?180

Автор, с одной стороны, пишет о генетической гетерогенности праариев еще в районе прародины, где местное население смешивалось с пришлыми земледельцами (а ведь это – еще эпоха неолита!), а с другой – сообщает читателю о неком арийском генетическом наследии и убеждает его в том, что это наследие лучше всего удалось сохранить славянам, балтам и германцам. Что все это означает, автор, объявляющий себя «культурологом», не поясняет, как не поясняет и того, как славянам удалось лучше других сохранить «культурное наследие ариев» и в чем это наследие выражается. И, кстати, к слову, почему этим следует гордиться?