Арийский миф III рейха

Что же Гиммлер считал угрозой для рождаемости? Уже в 1937 году он сам сказал, что его выводы были построены не на результатах научных исследований, а базировались на его политическом опыте, который он приобрел, когда в 1933–1934 годах стал возглавлять немецкую полицию. Рейхсфюрер СС полагал, что рождаемости в первую очередь угрожали гомосексуализм и аборты. По его расчетам, в Германии имелось около 1–2 миллионов гомосексуалистов, что составляло приблизительно 10 % мужчин, которые могли иметь детей. Гомосексуалисты выбывали из процесса воспроизводства потомства. Гиммлер, не скрывая, говорил, что "если все оставить как есть, то наш народ будет испорчен этой эпидемией".

Вторая угроза для будущего "нордической германской расы" крылась в абортах. Гиммлер предполагал, что каждый год в Германии их совершалось от 600 до 800 тысяч. Его удручало, что ежегодно Германия недосчитывалась нескольких сотен тысяч детей. Но куда больше его беспокоило то, что после аборта около 300 тысяч немецких женщин ежегодно становились бесплодными. Кроме этого, по его подсчетам, ежегодно во время и после абортов умирало примерно 30–40 тысяч женщин. Для него это были "страшные, но отрезвляющие цифры".

И как результат, он возлагал вину за это неудовлетворительное демографическое состояние на двуличную христианско-буржуазную мораль. Именно на эту мораль он возлагал вину за аборты, на которые решались беременные женщины, рисковавшие стать матерями-одиночками. Он подчеркивал, что если у мужчины есть любовница, то общество смотрит на это сквозь пальцы. "Однако если девушка благоразумна, следует законам природы и зачинает ребенка, то общество отворачивается от нее". То же самое общество возмущается, когда она рожает этого ребенка вне брака. В разговоре с личным врачом Гиммлер как-то произнес следующую речь: "Характерным выражением этого двойного стандарта является статус, который по обычаям среднего класса получают дети, родившиеся от таких связей и зовущиеся незаконнорожденными. Такое определение подразумевает, что они не состоят в родстве со своим отцом и его семьей. Фактически закон гласит, что бастарда и его отца нельзя считать родственниками. Природа лишается своих прав лишь для того, чтобы сохранилась видимость приличий в обществе, где доминирует средний класс. Отец лишается возможности делать самые естественные вещи на свете: обращаться с ребенком как со своим собственным и заниматься его воспитанием. По закону это не его ребенок, а ребенок женщины, которая не имеет к нему никакого отношения, может быть, за исключением того факта, что мужчина дает ей деньги. Кроме того, ему нельзя жениться на матери ребенка, так как он уже женат. Если он живет с ней, закон называет это конкубинатом, а проблемы, вызванные откровенным скандалом, должна улаживать полиция. Сведения подобного рода постоянно поступают к моим людям. Человек в такой ситуации лишается доступа к своему ребенку. Он снова идет против закона, если хочет усыновить ребенка, пока у него есть собственные дети или хотя бы возможность их завести. Иными словами, закон вступает в прямое противоречие с нашей вопиющей нуждой — детей, как можно больше детей! Мы должны проявить храбрость и решительно действовать в этом вопросе, даже если церковь окажется к нам в еще большей оппозиции — чуть больше или чуть меньше, не имеет значения".

Что же это были за законы природы, которым должны были следовать девушки, несмотря на буржуазную мораль? Гиммлер пояснял: после наступления половой зрелости (14–16 лет) немецкие юноши и девушки в силу проживания в холодном климате должны были воздерживаться от половых сношений. Однако к 20 годам половые инстинкты должны были взять свое. Молодые люди не могли долгое время воздерживаться от секса. У девушки в связи с этим было только две возможности: либо она жила с мужчиной и "оставалась здоровой", либо ее половое воздержание приводило к "истерии". Гиммлер замечал: "Если природа настолько мудра, чтобы даровать сильнейший инстинкт человеку в возрасте 15–16 лет, то буржуазная мораль, говорящая "это надо делать в 30 лет", не может быть умнее. Но она провозглашает, что это неестественно!" Гиммлер полагал, что законы природы и буржуазная мораль всегда расходились в принципиальных моментах. Однако в древности общественное мнение германцев и природа находились в согласии. Тогда внебрачные половые сношения не являлись чем-то позорным. Общественное мнение обращало внимание только на то, чтобы юноша и девушка были представителями одной расы. Гиммлер намеревался восстановить якобы существовавший в древности "закон нордической крови". Любые половые сношения с "расово неполноценным" партнером должны были рассматриваться в национал-социалистском государстве как нравственная деградация.