Идея о сотворении мира несотворенным богом, о грядущем завершении мира Страшным судом имела громадное значение. Человеческое время получило начало и завершение, и это завершение зависело лишь от самого человека; теперь лишь от него зависело, кто одержит победу в противостоянии добра и зла и чем, соответственно, ознаменуется завершение времени – торжеством и вечным блаженством или падением и вечной катастрофой. Откровения Заратустры зажгли священный огонь в сердцах персов, в краткий с точки зрения истории миг превратив их в самую сильную духом нацию.
Глава 13
Код Бехистуна
Жизнь Заратустры полна загадок – как, впрочем, жизнь любого пророка, усердием многочисленных прозелитов обращенная в легенду. Уже спустя годы после ухода реалии жизни дополняются многими вымыслами, спустя десятилетия она превращается в житие, ну а через столетия уже почти и невозможно найти рациональные зерна посреди пышно разросшейся нивы мифов, преданий и архетипических арабесок.
Реально мы не знаем о Заратустре практически ничего. Даже имя его и то трактуется двояко, то ли похвалой, то ли оберегом. Не осталось и описания внешности пророка, – скорее всего, он не выделялся среди соплеменников ни грозным ликом, ни богатырской статью. Поговаривают, что у него будто бы были три жены, три сына и три дочери – ох, уж эта архетипическая троица! Рождение чудесно, жизнь подвижническая, кончина трагична – как и подобает герою! Известно, что родом Заратустра был с востока Ирана, где и начал проповедь своего учения, поначалу мытарственную, но вдруг приобретшую популярность. За Заратустрой числились сорок ближних учеников, неофитами были многие влиятельные лица, в том числе правитель небольшого царства в пограничье современных Ирана и Афганистана.
А вот тут начинаются загадки и немалые споры. Дело в том, что некий Виштаспа или Гистасп состоял в числе приближенных Кира Великого, а сын того самого Виштаспы впоследствии сделался царем царей, величайшим из монархов своего времени. Можно ли отождествить двух Виштасп, одного из которых авестийская традиция помещает на востоке Ирана, другого, уже исторические свидетельства, – на западе?
Большинству исследователей зороастризма эта версия не по вкусу – она кажется им притянутой за уши. Легенда о пророке вырождается в некий исторический романчик – это во-первых. Во-вторых же, получается, что учение Заратустры имеет не столь уж глубокие корни до того момента, как «засветилось» историческим фактом – в качестве государственной религии и философской доктрины. Получается, что Заратустра вылез из тьмы, сказал откровенное слово – и целая нация, к слову немалая, вдруг приняла новую веру.
Возможно ли это, если учесть, что подобные религии воздвигались кирпичик за кирпичиком не одно столетие. Иудеи приняли Яхве по меньшей мере после тысячелетнего метания. Христианство металось между язычеством, митраизмом, гностицизмом и таинственными восточными культами несколько долгих столетий. А тут – некий пророк провозглашает существование единого и единственного бога и ведет за собой толпы новообращенной паствы. Возможно ль?
А то нет! Едва ли кто сомневается в существовании Мухаммеда и стремительном успехе ислама. Просто арабы в тот момент нуждались в том Боге – в противном случае рисковали бедуинствовать от оазиса к оазису. А вот римляне не нуждались, и потому пришлось дожидаться Константина Великого, вполне прагматично «продвинувшего» одного из богов – того, который верховодил самой фанатичной паствой, что и принесло победу в междоусобицах императору-язычнику. И арии нуждались именно в таком Боге, вернее, в истовом слове и в великой идее, какая утверждала прозелита новой веры как единственно праведного, а всех его противников – слугами лжи и зла. Ну и заодно с соответствующими преференциями победоносным праведникам.
Заратустра с его верой был нужен именно людям, алчущим победы. На востоке, в царстве Виштаспы, ему не удалось найти серьезной поддержки. Местные жрецы-другванты к конкуренту отнеслись, мягко говоря, без восторга. Возможно, именно они, приверженцы отеческих культов, и натравили на неосторожного неофита Виштаспу туранских кочевников. И Заратустре с его покровителем пришлось спешно отбыть подальше от слуг лжи – на запад.
Возможна и иная версия, что Виштаспа из царского рода Ахеменидов всегда входил в круг приближенных царя и принял Заратустру уже при парсийском дворе. На этой версии настаивали жрецы-маги, определяя родиной Заратустры один из западноиранских городов.