Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра

Мир, согласно нашей еврейской традиции, является высшей ценностью, и это положение лежит сегодня в основе нашей политики. Наше желание достичь мира достаточно велико, чтобы стать осуществимым, если, конечно, наши палестинские партнеры также ставят перед собой именно такую цель.

Когда Шарон закончил говорить, грянули аплодисменты.

Между тем, как едко заметил один из комментаторов, подобная речь была бы куда более ожидаема из уст находившегося в тот день среди слушателей вице-премьера Шимона Переса, нежели от Ариэля Шарона. Во всяком случае, того самого Ариэля Шарона, каким он был до недавнего времени…

А известный обозреватель газеты «Едиот ахронот» Север Плоцкер подытожил общее мнение журналистов: «Шарон обратился с трибуны ООН не только к мировому сообществу, но и к членам Центра „Ликуда“. В сущности, эта речь — его разводное письмо с этой партией. Теперь у меня лично нет никаких сомнений, что Ариэль Шарон решил выйти из „Ликуда“ и идти на выборы во главе новой партии!».

Эти предположения отчасти подтвердились в тот же день, когда премьер-министр, закончив с официальными встречами, собрал вокруг себя израильских журналистов, с удовольствием скинул пиджак, снял галстук, закатал рукава рубашки, попросил подать ему бутылку хорошего израильского вина и… начал говорить.

Основной заряд своего гнева Шарон обрушил на Биньямина Нетаниягу, который, по его словам, пока он находится в Нью-Йорке, шляется из одной телестудии в другую и поливает его грязью.

— К сожалению, я не такой мастер сочинять лозунги, как Нетаниягу, — сказал Шарон. — Я не могу вам выдать сейчас красивую формулу вроде «Дадут — получат, не дадут — не получат!». Но я знаю, что именно Нетаниягу передал палестинцам 12 % территории Иудеи и Самарии, которую он почему-то назвал «природными заповедниками». Какие там заповедники! Он отдало им куда больше, чем я им отдал в Газе, зато как выступает…

Тем временем Биньямин Нетаниягу действительно дал несколько необычайно острых интервью, в которых выдал еще один прекрасный афоризм: «Штихим тмурат штахим» («Ковровые дорожки в обмен на территории»), подразумевая, что Шарон отказался от части контролируемых территорий, не получив взамен ничего, кроме красных ковровых дорожек, которые расстелили перед ним в ООН.

Но сам Ариэль Шарон смотрел на все это совсем иначе. Да, его выступление на Генеральной Ассамблее ООН стало возможно исключительно благодаря одностороннему уходу из Газы. Но то, что ему предоставили возможность выступить на этой Ассамблее и оказали такой теплый прием, означало, с его точки зрения, что мировое общественное мнение начало меняться в пользу Израиля, и мир постепенно стал привыкать к мысли, что Израиль никогда не отступит до конца к границам 1967 года и потомки палестинских беженцев никогда не смогут вернуться в его пределы. Но разве не это и являлось главной целью израильской политики на протяжении десятилетий?! И приблизил Израиль к этой заветной цели именно он, Ариэль Шарон. А, значит, все было не зря — и уход из Газы и Северной Самарии, и жесткие меры против его противников, на которые его вынудили пойти, и свара внутри «Ликуда»…

Впрочем, последняя его уже почти не беспокоила. Север Плоцкер оказался прав: речь Шарона в ООН была не только его политическим манифестом, но и разводным письмом с «Ликудом». И окончательное решение об этом разводе Ариэль Шарон, видимо, принял там, в Нью-Йорке.

Теперь ему оставалось только обдумать, как именно будет происходить этот развод.

Глава 13. Есть такая партия?

Тем не менее, вернувшись в Израиль, Ариэль Шарон вновь однозначно заявил, что не собирается покидать «Ликуд», а намерен оставаться на посту его лидера и убедить намеченный на 26 сентября Центр партии, чтобы перевыборы ее председателя состоялись в предусмотренный ее уставом срок — весной 2006 года.

Вся предшествующая этому заседанию Центра неделя прошла под знаком напряженной борьбы, развернувшейся в кулуарах «Ликуда» между сторонниками Биньямина Нетаниягу и Ариэля Шарона. Несмотря на то, что опросы вроде бы сулили однозначную победу Нетаниягу, из них же следовало, что 18 % членов Центра пока не решили, кого именно им поддержать, и именно их голоса и должны были решить исход этой схватки между Нетаниягу и Шароном.

При этом Шарон явно действовал по заранее разработанному им плану. С одной стороны, он проводил одну встречу за другой с колеблющимися членами Центра и теми сторонниками Нетаниягу, которые были известны своей беспринципностью и готовностью в любой момент перейти в тот лагерь, который пообещает им за это большие дивиденды. И Ариэль Шарон, а также его сын Омри, Дов Вайсглас, Реувен Адлер обещали в обмен на поддержку позиции Шарона на Центре все, что только можно было пообещать — престижные назначения, выгодные проекты, получение подрядов от государства.

Вместе с тем Ариэль Шарон обрушился со страниц газет и с экрана телевизора с резкой критикой… нет, не политической платформы, а личности Нетаниягу.