Аргументы в обойме

— У тебя, Аркаша, задача простая. Как только твой телефон начнет вибрировать, всего на несколько секунд, посему держи его у тела, выведи Огурцова во двор перед особняком и задержи там на несколько минут. Если с Алексеем Михайловичем что-то произойдет, предупреди охрану, чтобы двадцать минут сидела на заднице тихо, потом связалась с РОВД, и уходи. Против полиции используй свои документы. Но я думаю, что ты успеешь проскочить Переславль до объявления плана «Сирена». Ночью быстро полицию поднять не так-то просто.

— Это значит…

— Да, — прервал Радонский помощника, — у уважаемого Алексея Михайловича возникли проблемы, которые могут ударить по мне. Еще хорошо, что за Балаев не взялись спецслужбы. Они объявятся, но уже когда нечего будет ловить. Ты все понял?

— Да, Максим Ильич.

— По приезде в Балаев… хотя нет, не будем забивать эфир. Доклад мне по пути домой, когда ты убедишься в том, что проблема снята.

— Все понял, выезжаю!

— Удачи!

В то же время в Балаеве офицеры группы прикрытия рассредоточились на позициях блокирования усадьбы с запада. У старой березы, ближе к углу ограды, не контролируемого камерами видеонаблюдения, залег капитан Родионов и доложил об этом.

Уланов, перебравшийся в дом Хохлова, к Корнову, принял его сообщение, подтвердил задачу.

В 22.30 прошел доклад Лазарева:

— Улан! Я на кране, в кабине, черт бы ее побрал.

— Что, проблемы?

— Я думал, удобно будет, а она оказалась без единого стекла. Тут, наверху, постоянный ветер.

— Он повлияет на твою работу?

— Нет! Крышу старой школы хорошо вижу через ночной прицел. Включил режим инфракрасного сканирования.

— Хорошо. Сиди там, как птица в гнезде. Никаких лишних движений.

— Вот только учить меня, Рома, не надо.

— Отбой! — Уланов переключился на Гарина.

Тот тоже не спал в эту ночь и отозвался:

— Да, Рома?

— Восточная часть города блокирована?

— Да. Остановим любую машину. Я надежных инспекторов подобрал. Если что, перекроем дорогу «ЗИЛами», «Уралами» и «КАМАЗом».

— Смотри, восток на тебе. Мы не сможем закрыть его.

— Ты говоришь так, словно уже получил назначение вместо меня.

— Нет, Боря, но попрошу выполнять все мои указания.

Гарин вздохнул и заявил:

— Выполняю!

Уланов отключил телефон и спросил Корнова, который занял место Лазарева у аппаратуры:

— Что у тебя, Андрюша?

— В доме только шаги и переговоры охраны. Огурцова не слышно. Устройство снял.

— Продолжай!

Старший лейтенант кивнул.

Уланов выкурил сигарету, надел ветровку и шапочку, взял «АКС», «ПМ», светошумовую гранату.

Корнов удивленно посмотрел на него, сдвинул в сторону микрофон и поинтересовался:

— И далеко вы собрались, товарищ майор?

— Поеду в район старой школы.

— Что, вот так, с автоматом?

— Автомат под ветровкой незаметен будет. Да и встречаться с кем-либо в мои планы не входит.

— Но это может произойти случайно.

— Вот тогда и решим вопрос по обстановке. Ты слушай хату и будь в готовности тоже выйти к школе либо к усадьбе.

— Есть, товарищ майор.

Уланов улыбнулся, вышел из дома, прошелся по саду.

Ночь выдалась светлой, звездной. С одной стороны, это хорошо, с другой, не совсем. Для работы по бандитам предпочтительнее темень и непогода.

Уланов дошел до школы.

Выглядела она пустынной, хотя внутри наверняка были люди, как говорится, без определенного места жительства. Возможно, кучка наркоманов.

Он осмотрелся, увидел бетонное кольцо канализационного колодца. За ним майор и устроился среди мусора, которого здесь было предостаточно.

К полуночи спецназ был рассредоточен, готов к действию. В Балаеве наступило затишье. Обычная летняя ночь.

В 1.57 Бадаев свернул на грунтовку, шедшую к реке, немного проехал по берегу, встал на прогалине березовой рощи. Там он надел черный спортивный костюм, шапочку. Перчатки были на нем и раньше.

Артур взял с заднего сиденья чемодан, в котором находился «Винторез», выбрался из внедорожника, взятого напрокат, закрыл его, двинулся по прибрежной полосе и вышел к старой школе. Там он присел за одиноким кустом, достал ночной прицел.

Киллер вел наблюдение более часа, не заметил никакой угрозы, встал и прошел к запасному выходу. Рядом с ним висела пожарная лестница, вполне подходящая для экстренного отхода.

По ней запросто можно было спуститься с крыши.

Киллер вошел в здание и поднялся на второй этаж. Там его ждал «сюрприз». Какой-то тип в лохмотьях неожиданно появился из коридора.

— Эй, друг.

Бадаев сунул руку в карман, нащупал рукоятку ножа. Бомж видел его лицо. Это был приговор ему.

— Чего тебе?

— А ты кто?

— Конь в пальто.

— Понял. Слушай, сигареточкой не угостишь?

— И что тебе не спится?

— Отлить захотелось, вот и проснулся. Закурить бы, да нечего.

— Иди сюда. Я дам тебе сигарету.

— Вот спасибо, добрый человек. — Бомж подошел к Артуру.

— Ты один на этаже? — спросил тот.

— Нет, с Люськой. Она спит без задних ног. Мы вчера упились чуть ли не вусмерть.

— Ясно. Держи сигарету, — сказал Бадаев достал нож и выверенным движением вонзил его в сердце бомжа.

Тот умер мгновенно. Киллер оттащил дергавшееся в конвульсиях тело в ближнее помещение, забитое всяким мусором, забросал его тряпьем и остатками мебели, протер нож, положил в карман.