– «Орёл» или «решка»?
– «Решка».
Роуэн высоко подкинул десятицентовик. Тот мгновение покружился в воздушном пространстве и, упав и звонко ударившись об асфальт, завертелся на месте, словно лихой металлический танцор. Постепенно замедляя темп своего бешеного вращения, он останавливался…
– Простите! – послышался позади мужчин чей-то голос.
Роуэн, Стакинг, я и все прочие зрители синхронно, как по команде, повернулись на звук голоса – там, откуда он донёсся, лишь одиноко стоял на тротуаре кейс.
– Знаете, кто вы?
Никто не видел, что выпало на брошенной Роуэном монете, – неподвижные, остекленевшие взгляды всех собравшихся были устремлены на кейс: он… говорил!
– Я скажу – кто, – продолжал кейс. – Вы – два гонщика, которые одновременно пришли к финишу, два победивших эгоиста, которые никак не могут поделить, кому достанется главный приз. Причём для каждого из вас важно даже не то, чтобы приз достался именно ему, а то, чтобы он хоть кому-нибудь достался. Победители делят то, что «принадлежит им по праву», – и им наплевать на тех, кто проиграл, потому что они выиграли, и самый мир в данный момент кажется им их личной собственностью, и Земля сейчас вертится для них одних. И они, конечно, не удосужились спросить у приза, хочет ли он, чтобы кто-нибудь из них был его хозяином. А ведь проигравший тоже имеет право голоса.
Кейс отрастил себе по паре рук и ног и поднялся с земли.
– Ребро, – безразлично констатировал он, взглянув на монету, – и направился прочь…