Читаем Аргидава полностью

Игнат долго возился с замками, а Маша все время думала: вот бы не открылось, вот не открылось бы подольше. Но сначала щелкнул один замок, потом, спустя минуту, – второй. Игнат откинул крышку, обитую жестью, показались полусгнившие деревянные ступеньки. Игнат зажег фонарик, и Маша обреченно принялась спускаться следом за ним. Учитывая прежний опыт, медленно, старательно прощупывая ступеньки. Несколько ступенек внизу прогнили окончательно, и пришлось прыгать.

Узкий коридор, как и рассказывала в детстве Мира, затем разбухшая, на ржавых петлях дверь, опять узкий коридор, что привел их в небольшое помещение, от него коридор вел прямо, потом вправо, потом влево, проход сужался, потом опять повернул вправо, где оказался вроде бы тупик. Игнат посветил фонариком вокруг и обнаружил сбоку узкий и низкий ход, где идти надо было пригнувшись, а ход становился все уже и ниже, и только потом, протиснувшись боком, почти на корточках они попали в большое сводчатое помещение – целый зал с большим, грубо сколоченным деревянным столом.

Пахло сыростью, плесенью от земляного пола. Несколько крепких столбов подпирали потолок в самой широкой части зала. Игнат осветил один столб и накрепко вбитое в него кольцо.

– Для чего это? – Маша сразу представила, что дальше в подземелье они увидят скелеты, прикованные к таким вот кольцам и столбам, жуткие тени, шепот, стоны, – ей отчаянно захотелось обратно домой, ну, или прижаться к сильному уверенному плечу. Понятно же.

– Это, наверное, для лошадей. – Игнат постучал ногтем по столбу. Тот ответил глухим гулом.

– Металл? – просипела Машка только для того, чтобы не раствориться в темноте, чтобы услышать собственный голос, чтобы не потерять контроль над собой.

– Мне кажется, это лиственница.

– За… Зачем лиственница? Откуда у нас здесь лиственница, Игнат? Игна-а-ат, я хочу знать, откуда у нас лиственница? Она ж у нас не растет.

– Ну, кто-то грамотный, кто строил это подземелье, привез сюда лиственницу. Лиственница имеет свойство каменеть. Вся Венеция на сваях из лиственницы стоит. И если бы это было просто подземелье, зачем было везти откуда-то лиственницу, можно было ограничиться дубовыми столбами-подпорками. Так ведь? Маш, ты чего? Не бойся, – внезапно голос Игната потеплел.

Маша, конечно, боялась. Но в таких вот случаях ее спасает от паники удивительное свойство организма: задумываться о самых неожиданных вещах в совершенно неподходящих обстоятельствах. Она, конечно, боялась, но, наблюдая, как Игнат ногтем колупает окаменевшую лиственницу и рассматривает лошадиное кольцо, думала, надо же, какой хороший. Какой у него красивый профиль. А как он вчера меня рассмешил! Разговаривал с собачкой в чьем-то дворе. Собака подняла ухо и склонила голову вправо, Игнат тоже склонил голову вправо. Собака сказала предупредительное:

– Б! Б! Б!

Игнат тоже сказал по-собачьи:

– Б! Б! Б!

А Машка умирала от смеха, как они были похожи оба. И когда они уходили, собачка подбежала к калитке, высунула башку и заскулила, мол, вернись, вернись, еще давай поиграем.

Игнат тогда приобнял ее за плечи, тоже хохоча, заметил:

– Машк, а ведь мы с тобой смеемся над одним и тем же.

– Ну и что?

– А то, что это очень хороший знак. Представь, если бы я смеялся, а тебе было бы не смешно. Прикинь? Это же почти инопланетяне получаются, которые дышат разным воздухом и не могут находиться вместе.

– А собачку эту зовут Старшина, – сказала Машка вслух.

– Что? – не расслышал Игнат. – Пошли дальше.

И Маша продолжила размышлять, что до чего же правильно девушке или женщине быть не одной. А чтобы рядом шел, стоял, сидел или лежал кто-то единственный, теплый. Не кот. И не собачка. И стала думать еще разное, о чем не расскажешь, потому что редко кто умеет такое рассказывать.

Нет, конечно, она могла бы, но… а вдруг будет фальшиво и пошло. Пошло и фальшиво. Даже наедине с самой собой. Лучше просто спрятать все в тень, потому что отзывчивый и сам поймет, почувствует, в себе услышит и согласится.

– А куда дальше? – спросила она. – Это же тупик. А если это тупик, столбы – не для лошадей. И вообще, какие могут быть лошади в подвале? Как они туда спускались? По ступенькам?

– Они могли спускаться с другой стороны, где был специально приспособленный для лошадей ход.

– Но здесь ведь тупик, – упорно твердила Маша.

Игнат медленно бродил по периметру зала, ощупывая стены светом своего фонарика и рукой.

– Хода нет.

– Но ведь дед Матвеич…

– Точно. Паромщик. Он говорил, что они с другом забирались в подземный ход со стороны крепости. Так. Будем вызывать Сашку-старателя.

– А кто это? Зачем?

– А вот зачем. Иди сюда, – позвал Игнат, – смотри.

В освещенном кругу на стене смутно просматривался позеленевший от влаги и времени кованый, размером с мужскую ладонь, круг, а в нем – только на ощупь – солнечный круг с широкими девятью лучами, похожими на лепестки пиона или языки огня. В солнечном круге извивалась ящерица.

Перейти на страницу:

Похожие книги