Аргентинец

– Частые дожди происходят оттого, что пушки на фронтах больно громко стреляют, и небеса растрясаются, – кричал на весь двор маленький попик, сгребая в кулак редкую, в хлебных крошках бородку. – Надо закон установить, чтобы война с немцами велась только саблями и штыками, потому что от дождей нации страдают в равной мере.

– На-кось, попробуй квашеной капустки! – приставала к Климу попадья. – Жора, барчук-то наш, говорит, ты из-за границы приехал – у вас небось такой не бывает. Я ее постным маслом заправляю, сам митрополит однажды вкушал и нахваливал.

Нины нигде не было видно. Клим наткнулся взглядом на Григория Платоновича: тот сидел на земле, обхватив голову руками, и пьяно раскачивался из стороны в сторону.

– А… и вы тут… – проговорил он, заметив Клима.

– Где Нина Васильевна?

– За леща бьется. – Григорий Платонович показал на поповскую избу.

Клим поднялся на крыльцо и вошел в пахнущие старым деревом полутемные сени. Из раскрытой двери доносились голоса.

Нина сидела боком к маленькому пыльному окошку – и опять была непохожа на себя: простая кофточка с засученными рукавами, через плечо перекинута пышная коса. Нина сердито смотрела на стриженного в скобку мужика, топтавшегося на половике у печки.

– О чем вы договаривались с моим мужем?

– Дык он мне сказал: «Плати, Архип, пятнадцать рубликов в год и можешь ловить рыбу с моей тони».[13]

– Пятнадцать?

– Точно так-с.

Нина оперлась на столешницу кулаками:

– А я вчера видела, как твои сыновья на моем участке невод закидывали. При мне две дюжины лещей выудили.

– Дык прикармливаем, ваши сиятельство. Столько денег на это дело изводим – чистое разоренье!

– Разоряться не надо, – насмешливо сказала Нина и вдруг заметила в дверях Клима. Глаза ее сверкнули; она подбежала к нему: – А вот и мой новый арендатор! Я ему тоню сдам. Подыграйте мне! – прошептала она едва слышно.

– Да как же это, ваше сиятельство?! – забеспокоился Архип. – Я три года рыбу прикармливал… Ежели вам моя цена кажется неподходящей, я накинуть могу. Пусть будет двадцать рублей.

– Лещ на базаре трешницу стоит, а в городе – десятку, – напомнила Нина.

– Я сто рублей дам, – с улыбкой сказал Клим.

Архип схватился за сердце:

– Да где ж это видано… Сто пять!

Торговались долго, войдя в раж; поминали святых угодников и грозили друг другу то небесными карами, то судом, то «знакомыми ребятами». Клим уступил, только когда цена дошла до пятисот рублей.

Архип кинул шапку на пол:

– Разорили! Раздели донага! – Но тут же полез за пазуху и, недобро косясь на Клима, отслюнил из толстой пачки две зеленых керенки по двести пятьдесят рублей. – Расписочку извольте!

Нина добыла у попадьи бумагу и карандаш, и, получив свое, Архип выбежал из избы.

Нина еще раз посмотрела на купюры на свет.

Вот он, обещанный крупный улов! С бьющимся сердцем Клим подошел к ней:

– Вроде настоящие?

Она спрятала деньги в карман:

– А вы здорово умеете спорить… Где-то учились?

– В Шанхае довелось поработать в чайной компании. К нам купцы приезжали со всего света.

Закатное солнце падало из окна на Нину: лицо ее оставалось в тени, а руки и грудь в вырезе пестрой кофты казались золотисто-розовыми.

– Спасибо за помощь, – поблагодарила она. – Жора сказал, что вы не собираетесь нас выселять. Я понимаю, вам деньги нужны, но я могу расплатиться только весной… Правда, мне нечего оставить в дополнительный залог, кроме мебели и столового серебра.

Клим смотрел на нее, прикусив губу. Нина торговалась с ним точно так же, как с Архипом.

– Что я буду делать с вашей мебелью?

– Тогда давайте перепишем вексель, – торопливо предложила Нина. – И в марте… нет, лучше в мае… я пришлю вам деньги. Мой друг помог мне получить казенный подряд, так что мы выкрутимся.

– Друг – это Матвей Львович?

Нина удивилась:

– Да. Откуда вы знаете?

– Слухами земля полнится.

– Значит, договорились? Я вернусь в Нижний Новгород, и мы все оформим. Только прямо сейчас я не могу ехать в город – у меня тут дела.

Она нетерпеливо постукивала кольцами об оконную раму.

– Договорились, – ответил Клим.

– Отлично! Ну тогда до свидания.

Нина выбежала в сени. Со двора доносилась пьяная песня:

Какай-та сила тайная
Меня туды влечет,
Какай-та там красавица
В том тереме живет.

Клим провел ладонями по лицу. Получи, авантюрист… Ты подходишь ей, как танго к балалайке. Она будет любезничать с тобой ровно до тех пор, пока ты не погасишь вексель: это все, что ее интересует.

Входная дверь скрипнула, и Нина вновь появилась на пороге:

– Может, вы погостите у нас? Когда вы еще попадете в наши края?

Не обольщайся. Ей просто страшно отпускать тебя назад к присяжным поверенным: они наверняка скажут, что ты сошел с ума, давая ей отсрочку.

Глава 8 Девочка-филигрань

1.

Клим прогуливал дела, как двоечник уроки. Он сделал из камешков болеадорас[14] и учил Елену с Жорой метательному искусству гаучо, бесстрашных аргентинских скотоводов. Нина смотрела на брата, улыбаясь:

– Только не перебейте друг друга.