Аргентинец

Хотя какой смысл себя обманывать? Ему никогда не найти жену. Если Нине несказанно повезло и Осип пощадил ее, если ее не убили и не ранили по дороге, она давно уехала из России. Куда — бог весть. Может, во Францию, а может, и нет. Она, в любом случае, думала, что Клим погиб, и не ждала его.

Сознание металось, как запертый зверь, билось о стены и не находило выхода.

— Э, да у тебя меланхолия, — говорил Прайд, заглядывая Климу в глаза. — Я видал такое на фронте. Давай кружку — я тебе рому плесну.

4

Клим зашел к Эдди в вагон-лазарет:

— Как ты?

Тот отложил газету.

— Вот, собственно, и всё… — произнес он и принялся насвистывать It’s a Long Way to Tipperary[42]. — Мы едем домой.

— В смысле? — не понял Клим.

Эдди протянул ему газету. Британский премьер-министр Ллойд Джордж в речи на банкете в лондонской ратуше заявил: «Мы не можем позволить себе продолжать такую дорогостоящую интервенцию в бесконечной Гражданской войне». Для ведения эффективных боевых действий Англия должна прислать в Россию четыреста тысяч солдат, что совершенно немыслимо. Рано или поздно красный режим падет, но генерал Деникин — это не тот лидер, который способен возглавить антибольшевистскую кампанию. Если бы за ним действительно стоял российский народ, большевики никогда бы не смогли его одолеть.

— Ерунда, конечно… — усмехнулся Эдди. — Как будто победа в бою — это что-то вроде голосования. Но теперь мы будем выступать исключительно в роли наблюдателей.

5

Известия о том, что Великобритания прекращает снабжение, повергла белых в ужас. Все чаще звучали призывы сменить старорежимного Деникина на блестящего кавалерийского генерала Врангеля. По всему Кавказу кипели политические страсти, кубанские казаки отказывались поддерживать добровольцев, если им не пообещают независимость.

Отступление превратилось в бегство. Англичане справляли Рождество посреди степи: паровоз встал. За окном насколько хватало глаз — шелковая белая равнина и бархатная звездная ночь. Камин растопили прикладами от сломанных винтовок; все по очереди вертели ручку фонаря-жужжалки. Праздничный банкет был скорее вечером воспоминаний:

— Моя мама делала телячий рубец с потрохами, — рассказывал капитан Прайд, вскрывая банку опостылевшей тушенки. — Мы так объедались, что едва могли ворочаться.

Эдди разлил виски по кружкам:

— А у нас подавали индейку. А еще яблочный и тыквенный пироги…

Говяжьи ребра, молодая картошка пяти сортов, йоркширский пудинг, который просто тает во рту…

— Джентльмены, заткнитесь, пожалуйста!

Но разговоры продолжались:

— Фаршированный гусь… Омлет с ветчиной…

Эдди поднял кружку:

— Помните, как мы пили за Рождество в Москве?

Лязгнула дверь и в салон вошел проводник.

— Паровоз починили, но мы не можем развести пары, — перевел Клим. — Начальник поезда просит всех помочь наполнить тендер снегом.

— Сейчас выпьем и придем, — отозвался капитан Прайд. — С праздником, джентльмены! Желаю вам приятного Рождества и счастливого тысяча девятьсот двадцатого года!

Все, кто мог стоять на ногах, до утра таскали снег — ведрами, сумками, плащ-палатками. Ведро снега таяло и превращалось в несколько чашек воды.

Поезд кое-как дотащился до Ростова. Подъездные пути были забиты, беженцы штурмом брали вагоны, надеясь уехать на юг.

Капитан Прайд расставил пулеметчиков и велел стрелять, если кто-нибудь попытается влезть в английский поезд.

Они с Климом до вечера колесили по разворошенному истеричному городу — никто не знал, где штаб, где командование; телеграф не работал — провода уже перерезали.

— Красные на подходе? — спросил Клим ошалевшего полковника, командующего погрузкой лошадей.

— Очнулись — да они с минуты на минуту тут будут!

Клим перевел его слова капитану. Прайд побелел:

— Нам нужен другой паровоз. На нашей развалюхе мы и десяти миль не протянем.

Вокруг депо ржавело целое кладбище издохших паровозов. Исправных нельзя было достать — ни за деньги, ни за посулы тушенки. Прайд вернулся к начальнику депо с солдатами и выстроил всех служащих у стены.

— Переведите, — велел он Климу, — если у меня не будет транспорта, я всех расстреляю.

— Да что я, рожу его, что ли?! — надрывался начальник депо.

Солдаты взяли карабины на изготовку.

— Капитан Прайд! Капитан Прайд! — По шпалам мчался один из инструкторов. — У нас есть маневренный паровоз! Мы встретили наших из ростовской миссии: они эвакуируются и берут нас с собой! Но в поезде только два вагона — паровоз больше не тянет.

Прайд велел бросить всё — танки, арсенал, свои ненаглядные самовары…

— Будем спасать людей.

Обслуживающий персонал тоже было решено оставить.

— У ростовцев есть свой переводчик из англичан, — сказал Прайд Климу. — Если я возьму тебя, у меня не будет причины отказать остальным русским.

Клим сказал, что прекрасно всё понимает. Эдди высунулся из двери вагона и сунул ему в руку комок мятых купюр:

— Держи, мы тут с ребятами собрали по карманам… — У него тряслись губы. — Чувствуем себя последним дерьмом… Извини, что так вышло…

6

Черная, жуткая толпа военных и беженцев перебиралась по льду на другой берег Дона.