Арестант

Он засмеялся и стал умываться снегом. Грохотала вентиляция цеха черного литья. Над планетой летела новогодняя ночь, и далеко-далеко, в Берлине, федеральный канцлер поздравлял соотечественников с Новым годом… Осужденный Обнорский смывал пушистым снегом африканскую копоть, а завхоз 16-го отряда Зверев ковырялся в потрохах висячего замка. Высокое напряжение звенело в морозном воздухе над красной ментовской зоной. Сильно нетрезвый ДПНК майор Филатов названивал домой. Жена уже давно спала, а майор сходил с ума от ревности к прапорщику Семисалову… На окраине города Грозного весело полыхал подбитый танк. Журналист Батонов нюхал кокаинчик в обществе богатой любовницы. Повезло-таки Вове… Директор агентства «Консультант» Семенов обсуждал с израильской гражданкой госпожой Даллет варианты обмена пятидесяти миллионов долларов США на осужденного Андрея Обнорского. Грелась водка в кармане завхоза 16-го отряда Зверева. На дне Дуная недалеко от столицы Австрии лежала половинка ржавых тисков. Привязанный к ней за ногу, покачивался в черной воде распухший труп с откушенным языком.

Угольно-черное небо висело над уральской зоной УЩ 349/13. И до рассвета было еще очень далеко. Очень. Но он обязательно настанет, потому что все еще впереди, читатель, все впереди.

А пока… замок щелкнул. Зверев потянул на себя дверь.

— Прошу, — сказал он и первым вошел внутрь.

Андрей вошел следом. Гул вентиляторов стал тише. Зверев нащупал выключатель на стене, вспыхнула лампа. По длинному коридору, заваленному каким-то металлическим хламом, они прошли внутрь, к еще одной двери.

В маленькой комнатке стояли стол и три сломанных стула. На стене висел календарь за девяносто третий год.

— Садись, — сказал Зверев и вытащил два не слишком чистых стакана. Скептически посмотрел на свет, хмыкнул.

— Ладно… сойдет.

Он разлил водку по стаканам, положил на стол колбасу.

— Я эту комнатенку в девяносто третьем надыбал. Кроме меня и еще одного человека — он уже откинулся, — никто о ней и не знает. Мелочь, конечно, но иногда хочется побыть одному, спрятаться от всех к чертовой матери. Ну, давай. С Новым годом!

— С Новым годом! — глухо ответил Андрей.

Стаканы звякнули.

Выпили, закусили колбасой, откусывая ее прямо от палки.

— Странно мы встретились, — сказал наконец Зверев.

— Странно… а может быть, нет. Думаю, что мы рано или поздно где-нибудь пересеклись бы.

Закурили. Дым, выписывая узоры, поплыл по комнате.

— А ты, Саня, как здесь оказался? — спросил Андрей.

— Хочешь знать? — Зверев хмыкнул. В принципе, на зоне не принято лезть в душу и интересоваться тем, как по правде все было, кто как на нары залетел. Захочет человек — сам расскажет, и с подробностями — если дурак. Но дураков мало, поэтому если послушать умных — то все, почитай, невиноватые, сплошь подставленные, под произвол угодившие…

Но Обнорский не был похож на провокатора. И Звереву вдруг почему-то очень захотелось поговорить с этим странным парнем откровенно. Известно, что, с иным собеседником разговаривая, можно и самому себе неожиданные вопросы задать, да и неожиданные ответы найти… Те вопросы, от которых раньше бегал, и те ответы, которых раньше боялся…

Зверев вытащил из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой — маленький огонек неожиданно глубоко отразился в его глазах, придав лицу странное, почти волчье выражение…

— Долгий рассказ получится, земляк… Целая история… Знать бы еще, чем она закончится…

Зверев снова замолчал, и в ночной тишине стал слышен приглушенный стенами пронзительно беспощадный вой ветра…

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ