Арестант особых кровей (СИ)

Глядела я на все это, и радовалась. Чисто, все в порядке с вентиляцией, голову не припекает, вонь не мешает, телу комфортно, гордости тоже — работа больше не унижает. Но Удор остался там, на мусорке, и там же осталась О-Тайла. В следующий раз увидеться с ними у меня получится разве что на общей медитации или во время ежемесячного «праздника». Печально, весьма печально… Но мне в любом случае пришлось бы разлучиться с апранцами, так есть ли смысл переживать? Жаль только, что своими контактными данными мы не обменялись, но, возможно, судьба еще предоставит нам шанс увидеться в поселении до моего освобождения и исправить эту оплошность.

— …Понятно, 3-5-н? — спросил коррекционный сотрудник.

— Да, все понятно, — быстро ответила я, надеясь, что не прослушала ничего важного.

— Вот твой стол, — он указал на свободный стол у окна. — Я перешлю тебе новые материалы, рассортируешь, как сказал.

Я кивнула и подошла к столу, любовно провела по его плоской блестящей поверхности ладонью…

— Работала за таким? — спросил сотрудник.

— Да.

Работала, конечно! Вот кнопки-активаторы панелей, в углу подключаемый планшет, вверху регулятор информационных окон — все понятно, все знакомо.

— Тогда можешь приниматься за работу. Каждые два часа у нас перерыв на пятнадцать минут.

Я подкатила к себе поближе кресло, и, усевшись на нем, активировала стол; что-то в глубине его ожило и завибрировало, а у меня пробудились воспоминания о том, как за похожим столом я когда-то просиживала долгие-долгие часы в библиотеке академии Жизни…

Интересно, меня сюда перевели по настоянию той женщины, которая вчера так пристально меня разглядывала и которая говорила о пользе «свежего» воздуха мусорки? Если так, я очень ей благодарна.

Улыбнувшись, я развернула на столе основное рабочее окно.

Две недели я проработала в архиве, не зная ни забот, ни усталости, ни скуки. Работа была проста, и, хотя занимала много времени, я наслаждалась ею, ведь это была умственная работа, хоть и однообразная. Да и желтый костюм символизировал новую жизнь — теперь охрана вообще на меня не смотрела, словно меня не существует. Я уже не входила в число новеньких или опасных, требующих внимания, я стала обычной арестанткой.

О, Звезды, какая радость иногда быть обычной!

Коррекционный работник оказался добрым и дружелюбным. Он часто приносил нам вазочки с печеньями, вафлями, орешками или фруктами на перекус, так что иногда я обходилась без обеда, чтобы не ходить в столовую и не сталкиваться лишний раз с группой Токи и прочими, кто все еще считал меня «продавушкой».

Вопреки опасениям, и без Удора с О-Тайлой мне вполне хватало общения — некоторые арестанты, работающие в архиве, перебрасывались иногда фразами со мной, а наш добрый «начальник», главный по коррекционной работе в поселении, вообще любил встать у моего стола и завести до-о-олгий, насыщенный отступлениями разговор о чем-то. В общем, к новой работе я привыкла быстро, и как работу ее и не воспринимала — как по мне, это был приятный способ заполнить время в поселении. Понятно теперь, почему Токи с завистью говорила, что в архив попадают только особо удачливые.

Особо удачливым оказался и Найте Малейв.

Я предугадала его появление: сердце забилось сильнее, волнительнее, дыхание сбилось, кожа сделалась чувствительной, и даже потянуло внизу живота. И все же, зайдя в архив и увидев его, я не поверила глазам и вздрогнула.

Во-первых, ему тоже выдали желтый костюм. Во-вторых, волосы ему коротко постригли, так что теперь его лицо было открыто. В-третьих, он перестал казаться утомленным и худым. В-четвертых, при виде меня он улыбнулся.

— Тана! И ты здесь.

Он назвал меня по имени, причем по такому имени, называть которое позволено только моим родным и друзьям.

Я зашипела, как кошка:

— Для тебя я гражданка Скайлер!

— Раз уж мы говорим по-казенному, тогда уж арестантка 3-5-н, — поправил Найте.

— 7-2-з! — подошел к нему радостный коррекционный сотрудник. — Вот и вы здесь! Кто бы мог подумать, что так случится, что вы, бессмертный психокинетик, будете работать под моим руководством!

— Загадочны звездные пути, — философски ответил Малейв.

Я обиженно глянула на сотрудника. Ко мне он обращался на «ты», а этому выкает… Решив, что не нужно зря портить свои нервы и настроение, я быстро дошла до своего рабочего места, активировала его и развернула рабочие окна.

Углубиться в работу так и не удалось; невыносимая потребность посмотреть на Найте мучила меня, жгла неутоленным желанием. Какая уж тут концентрация!

Звезде Союза показали, где что находится, растолковали, что и как делается, и намекнули, что здесь очень не столько работается, сколько отдыхается. Коррекционный сотрудник, фамилию которого я так и не запомнила (да и запомнишь ли, если обращаться к нему можно только так: «товарищ коррекционный сотрудник»?), был счастлив получить возможность поговорить со звездой, и большую часть дня крутился возле него, то делая замечания, то что-то рассказывая, а то и спрашивая.