Арест (СИ)

Подхожу к панорамному окну, перестаю ощущать собственное тело от зашкаливающего волнения. Прислоняюсь лбом к ледяному стеклу. Стою так очень долго и размышляю.

Что Адам вытворяет? Что? Что он…

Это грандиозный провал. Или успех?

Все зависит от восприятия людей.

Прозрачная поверхность запотевает от моего учащенного дыхания. Черчу букву «А», после обвожу в сердечко. Так по-дурацки, полный идиотизм.

Отстраняюсь от окна. Хочу обернуться, но крепкие руки обвиваются вокруг талии, лишая свободы действий.

— Что ты натворил? — тихо шепчу я. — Танн в бешенстве. Не представляю, как будут развиваться события дальше. Но он же убьет тебя. Такое не прощается.

— Точно, — вкрадчиво заявляет Адам, прикусывая нежную кожу на моей напряженно выгнутой шее.

22

— Вы проиграете выборы, — бормочу, безуспешно пытаясь побороть дрожь в голосе. — Я плохо представляю, как отреагируют люди на твою выходку, однако судебный иск это наименьшее из тех последствий, которые вскоре последуют.

— Очень надеюсь, — хмыкает муж, а после невыносимо медленно задирает мою юбку, приподнимает до самой талии.

— Тебя совсем не волнует эта ситуация? — поражаюсь, пробую повернуться, однако он не разрешает, продолжает удерживать меня у окна. — Будущее?

— Волнует, — ровно замечает Адам, проводит пальцами по моим бедрам, поддевает лямки, идущие от пояса для чулок, поглаживает обнаженную кожу, а после резко вбивает колено между ног: — Волнует, что моя жена наряжается на работу как шалава.

Теряю равновесию, чуть не падаю. Однако жесткая хватка не дает рухнуть вниз. Из груди вырывается пораженный выдох.

— Признавайся, — выдыхает супруг. — Перед кем голым задом сверкаешь?

— Все прикрыто, — возмущенно говорю я. — На мне надето нижнее белье, не понимаю, по какой причине ты вдруг…

Треск разрываемой ткани. Короткий и оглушительный. Горячие пальцы властно сминают ягодицы. Дальше следует мощный шлепок, заставляющий встрепенуться, взвизгнуть. По телу растекается жидкая ртуть.

— Нет, Адам, — стараюсь придать больше уверенности своему прерывающемуся голосу. — Я против. Только не здесь. Не на работе.

Огромный член прижимается к лону. Твердая плоть обдает кипятком, буквально ошпаривает, заставляя меня извиваться от сладостного бессилия.

Я даже не улавливаю шорох ткани, не успеваю понять, когда именно Адам высвобождает свой гигантский орган из брюк. Толчки крови перекрывают собой абсолютно все. Грохот бешеный. И мое сердце обрывается, впадает в исступление от близости мускулистого мужского тела. Жар разливается под кожей.

— Ты сучка, Ева, — хриплый голос обвивается вокруг горла, точно грубая веревка. — Моя маленькая грязная сучка.

— Ублюдок, — выдаю сквозь стон. — Ты чертов ублюдок, вот ты кто!

— Я буду скучать, — выдергивает заколку из моих волос, распускает локоны, зарывается лицом в спутанные пряди, делает шумный вдох. — Готова к горячей скачке?

Ничего себе. Задает вопрос, интересуется моим мнением.

В следующий миг все мысли разом вылетают из головы. Мужские пальцы безжалостно впиваются в бедра, тянут меня назад, принуждая согнуться, прогнуться и покорно принять разгоряченный член. Ладони утыкаются в стекло, соскальзывают ниже и ниже в тщетной попытке удержать равновесие.

23

Я падаю в пропасть. И даже не пытаюсь это прекратить. Наоборот, наслаждаюсь и с головой ныряю под лед, раскаленный диким пламенем.

Адам насаживает меня на свой твердый жилистый орган, крепко обхватывает мои бедра и резко двигает, управляет, словно марионеткой, овладевает мною грубо и мощно, отбирает призрачный шанс на свободу. Притягивает к себе, вбивает в свитое из стальных мускулов тело, а после отталкивает, вбивает в стекло, принуждает вжаться в гладкую поверхность, распластывает.

Это до жути порочно. Нас не видит никто. А мы точно парим над миром.

Огни ночного города ослепляют. Кругом пульсация. Дороги и автомобили расплываются перед моими глазами. Все кажется крошечным, совершенно незначительным. Вглубь вбивается громадный орган, отбирает остатки разума, растворяет волю.

Стоны рвутся из груди. Больше себя не контролирую. Толчки становятся неистовее, жестче, доводят до изнеможения. Вздыбленная плоть распирает изнутри, раздирает инстинкт самосохранения в клочья.

Я отдаюсь своему мужчине целиком и полностью. Ощущение, точно рушатся преграды и спадают оковы. Пусть не вижу лица своего супруга, однако чувствую, как спадает его идеальная маска. На миг он становится настоящим. Неудержимым, необузданным зверюгой.

Да. Еще, еще. Глубже.

Тело сотрясает трепет. Мои мышцы ритмично сокращаются вокруг закостеневшего от похоти члена. Пальцы скользят по стеклу, царапают прозрачную поверхность.

— Клянусь, — шепчет на ухо Адам, прикусывает мочку, вынуждая взвыть в голос. — Трахну тебя в Овальном кабинете.

— Ты отозвал свою кандидатуру, — шепчу прерывисто, задыхаюсь от нахлынувших эмоций, раздираемая противоречиями. — И вообще, речь пока не о выборах президента.

— Забудь, — приказывает ледяным тоном.