Арбитр

Усилием гашу магическое пламя, не хочу, чтобы сгорели все соседние дома. Дерево превратилось в золу. Камень почернел, и от него струится тёмный удушливый дым.

Полицейское оцепление и только прибывшие силы ТЕК в ошеломлении смотрят, запрокинув головы, на здание, истлевшее за секунду. На источник ярчайшего света.

На меня.

Перекрытия начинают складываться, и я прыгаю вниз, потому что моя работа ещё не окончена. Приговор уже вынесен, осталось привести его в исполнение.

Глава 29

Калистратов Ярослав Борисович, известный под именем «Борец», лидер первой и самой крупной ОПГ Москвы, считал пунктуальность синонимом серьёзного делового подхода. Если вторая сторона даже в мелочах умудрялась проявить неаккуратность, о чём вообще с ней можно было говорить?

Поэтому задержку начала совещания на пятнадцать минут он расценил весьма критически. И если бы встреча происходила с представителем его круга, Ярослав уже поднялся бы и покинул помещение. Однако, во-первых, он лично был заинтересован в том, чтобы встреча состоялась. И, во-вторых, противоположной стороной выступали люди весьма высокие. Они имели право ценить своё время гораздо дороже чужого.

Загородный дом, куда его пригласили, располагался в самом престижном районе Подмосковья, в окружении густых хвойных лесов. Трёхэтажное здание построили с вниманием к деталям, явно получив карт-бланш на любые траты. Поэтому здесь имелась, как вертолётная площадка, так и хорошо укреплённая территория. Борец не удивился бы, узнай он, что где-то под землёй спрятан и ждёт своего часа стационарный зенитный ракетный комплекс.

Во-всяком случае, его бронированный мерседес загнали на подземную парковку, где внимательный к мелочам Ярослав углядел накрытый брезентом БМП.

— Ещё вина? — любезно предложил хозяин дома, качнув бутылкой, чьё содержимое стоило больше, чем чья-то зарплата за год.

— Не откажусь, — обозначил улыбку Борец.

Напротив него стоял седовласый поджарый мужчина, чья вежливая улыбка не могла скрыть пронизывающего холода его глаз. Словно там сидел не человеческий мозг, а бесстрастная машина. Впрочем, тому по долгу службу полагалось иметь холодную голову и горячее сердце. Правда, в том самом расхожем выражении упоминались и чистые руки, и вот здесь по мнению Ярослава произошла неувязочка.

— Скоро начнём, — добавил владелец особняка. — Наши заграничные партнёры чуть припозднились. Самолёт завернули на второй круг. Сами понимаете.

— Лев Павлович, плесни и мне что ли, — подал голос высокий, как каланча, Анисимов — Первый заместитель Министра юстиции.

Всего в просторной комнате для переговоров собралась почти дюжина человек. Почти все они фигурировали в нашумевшем признании Ахмеда, но имелось здесь и несколько человек, которые сумели избежать публичного внимания. Просто потому, что Руслан не знал о них.

Наконец, хлопнули двери и в зал вошло ещё пять человек.

Первый — довольно полный господин — шествовал в белой типично арабской робе, названия которой Ярослав так и не узнал за свою долгую жизнь. Второй оказался молодым смуглым парнем в деловом костюме. Третий носил дорогие дизайнерские джинсы и рубашку поло, а черты лица выдавали британскую породу — не самые ровные зубы, бледная кожа и волосы в коричневом оттенке которых проскакивала рыжина. Четвёртый оказался чернокожим крепким мужчиной с аккуратным афро, причём Борец узнал по его повадкам коллегу по ремеслу. Тот явно также стартовал с криминальных низов. Последним пятым задержавшимся гостем стал крошечный лысый азиат в слишком обтягивающем пиджаке.

— Итак, все в сборе, — взял слово Лев Павлович, переходя на английский.

Борец при звуках чужого языка напрягся. Он неплохо успел нахвататься за последние годы — потребовалось для развития бизнеса. Даже учил намеренно с преподавателем. Однако предпочёл бы слышать родную речь.

— Прошу прощения, — мягко перебил его азиат, склонив голову. — Вы проверили, что в комнате нет прослушивающих устройств?

— Трижды за сегодня, — ответил хозяин. — Если хотите перестраховаться, пожалуйста, — он сделал приглашающий жест в сторону гостя.

Азиат снова поклонился и негромко хлопнул в ладоши. В комнату вошли четыре охранника, каждый с каким-то электронным устройством. Быстро и тщательно они просканировали каждый угол зала и вскоре закрыли за собой дверь.

— Начнём с хороших новостей, — продолжил мужчина с льдистыми глазами. — Печально известный господин Ахмедулин вчера вечером повесился в своей камере.

Его слова встретили оживлённым шёпотом.

— В своей предсмертной записке Руслан признался, что не может жить, зная, что оболгал столько невинных людей. Что совесть давит на него, и сфабрикованные доказательства следует считать попыткой отомстить тем, кому он искренне завидовал и винил в своих неудачах.

— Не уверен, что это кого-то убедит, — заметил депутат Мирошниченко.