Арбитр

Подняться ему уже не дали. Перед глазами мелькнула верёвка, резко наброшенная сзади, и затянулась со всей силы. Руслан ощутил, как мучительная резь перекрывает дыхание. Как багровеет его лицо, а воздух, обычно бесконечный и бесплатный, обретает невиданную цену.

— Шкура продажная! — прошипели у него над ухом, разом теряя всякий лоск и вежливость. — Иуда сраная! Вырезать бы тебе глаза для начала, да... Я вот, что тебе скажу. Прямо сейчас мои коллеги разбираются с твоей семьёй. Сынуля попадёт в аварию. А жёнушка решит шагнуть из окна. Понял, гнида? Понял?

К боли физической добавилась боль душевная, и Ахмед почувствовал слёзы на щеках. Даже поняв, кем являлись его близкие, он всё равно любил их по-своему.

— Чего тебе не сиделось? — продолжил убийца. — У тебя, сука, всё было! Всё! И ради чего ты решил распустить свой длинный язык? Чтобы сдохнуть в вонючей камере, зная, что потерял всю семью?

— Ты не поймёшь, — еле слышно прошипел Ахмед.

— Что? — даже изумился неприметный мужчина, чуть ослабляя давление удавки.

— Я жил, как падаль, но хотя бы умру человеком, — твёрдо произнёс Руслан и, забросив руку назад, со всей силы провёл ногтями по лицу киллера.

Тот взвыл, но лишь сильнее затянул верёвку.

Ахмед ещё дважды дёрнулся.

И перестал дышать.

* * *

Кислородная маска давила на лицо, затрудняя обзор. А вот давление со спины почти исчезло, потому что Степасюк перестал контролировать конечности, и сейчас они болтались в стороне. Словно здоровяк решил изобразить морскую звезду.

— Молот, мать твою, ответь! — рявкнул я, пытаясь дотянуться до бойца.

— Васнецов, — подал голос Дербенко. — Что там у вас?

— Молот отрубился, — отрывисто отозвался я, не переставая вертеться.

— Кессонка, млять! Попробуй привести его в чувство.

Да ты не просто Капитан, а грёбаный Капитан Очевидность!

От моего резкого движения нас снова закрутило штопором, и ориентироваться в пространстве стало совершенно невозможно. Заломив обе руки назад, я, наконец, дотянулся до головы Молота и активировал Исцеление. Торопливо произносить слова заклинания на чужеродном певучем языке, когда сердце стучит в груди, а тело несётся к земле на скорости 200 километров в час, то ещё удовольствие.

Вспышка магии зарылась в тело напарника, и тот судорожно вдохнул, дёрнувшись. Отрывистый кашель прозвучал из наушника, а через миг:

— Что?.. Васнецов, что произошло?

— Ты сознание потерял нахер, вот, что произошло.

Всего парой выверенных движений здоровяк стабилизировал наше падение, заметно снизив скорость.

— Молот! — резкий голос Дербенко резанул по ушам. — Состояние?

— В норме.

— В хуёрме! Ты у меня из нарядов не вылезешь! Отбой!

Вся эта нервотрёпка заняла немногим меньше минуты, поэтому падать нам оставалось совсем недолго. Я уже мог различить лес, простирающийся под ногами. Сбросили нас с прицелом на приземление в заповеднике на востоке от Будапешта. Не сказать, что непролазные чащобы. Вполне хватает пространства для манёвра.

Степасюк рванул кольцо парашюта, и в ту же секунду нас с силой утащило назад. Будто сработала мощная невидимая резинка. С хлопком раскрывшееся полотнище крыла, затормозило падение. Рёв ветра в ушах стал умеренным гулом.

Маневрируя, Молот умудрился выбрать для нас небольшую поляну. Земля ударила по ногам, и мы пробежали ещё несколько шагов, пока вокруг садились остальные члены отряда.

С каким же наслаждением я расцепился и отошёл на два шага прочь. Напарник выглядел, как ни в чём не бывало. Будто и не терял сознание посреди прыжка.

Кречет же приблизился к складывающему стропы Молоту одним стремительным рывком и ударил того под дых. Громила сложился, но через миг разогнулся, хватая ртом воздух.

— Знаешь за что? — мрачно спросил капитан.

— Знаю, — морщась отозвался Степасюк.

— Кессонку ты мог поймать только одним способом. Вернув азот в кровь, когда нахватался воздуха не из маски. Так?

— Так.

— Было?

— Было. За дело, шеф, за дело.

— Вот-вот. А ты, Васнецов, — указательный палец безошибочно навёлся на меня. — Молодец. Спасибо, — уже теплее добавил он. — Как ты его откачал?

— Просто вежливо попросил. Не надо, мол, нас превращать в лепёшку. Молот парень сговорчивый. Препираться не стал.

Дербенко скрипнул зубами и начал раздавать указания.

— Проверить всю экипировку, парашюты закопать. Снеговик!

— Я!

— Сколько до машины?

— Через полчаса выйдем, — сверившись с картой и ориентирами на местности, ответил Снежков.

— Отлично. Через три минуты выступаем.

Степасюк аккуратно срезал верхний слой дёрна с травой, споро выкопал яму, убрал парашют и накрыл её обратно дёрном. Вскоре мы уже бежали по лесу к автомобилю, загодя оставленному кем-то из местных резидентов.