Арбалетчики в Карфагене

Увидев, что я успокоился и повеселел, Велия обратила моё внимание на изобилие кустарниковых дубов и напомнила, что их листья дубовый шелкопряд тоже трескает с удовольствием. Причём, если нормальные древовидные дубы появлялись в заметном количестве только здесь – если говорить о больших деревьях, а не о молодой поросли, то кустарниковые начинались практически от самой опушки леса. Супружница намекала, конечно, на перспективы сбора коконов прямо отсюда, с кустов, и моё решение оказалось для неё неожиданным.

– Когда люди высвободятся, организуй пересадку вот таких кустов отсюда на все межевые полосы между полями и плантациями виллы, – велел я управляющему, – Но только именно кустарниковых дубов и только отсюда. Ближних к нам не трогать – они и так близко.

– Ты хочешь иметь жёлуди на случай неурожая, господин? – предположил тот.

– Они тоже не помешают. Но прежде всего – свежие листья, и их понадобится много. Если не хватит на ближайших кустах – у нас будут ещё и свои. А дома я расскажу тебе, что ещё нужно будет сделать…

Я задумал шелководческую ферму. Когда Наташка проговорилась, что изучала вопрос о "лесном" шелководстве, я порасспросил её подробнее, и не один раз, так что выудил из неё в конце концов немало полезных сведений. В период, когда этим занимались всерьёз, вплоть до выведения культурных пород дубового шелкопряда – на Украине, в Белоруссии, в Чувашии и Башкирии, а планировали даже в Сибири, то разводили дубового шелкопряда на фермах, аналогичных традиционным, где обычный тутовый выращивался.

Основных резонов тут три. Во-первых, не надо разыскивать коконы на больших площадях леса, да ещё и лезть за ними в труднодоступные места. Во-вторых – самих коконов получается гораздо больше, поскольку на ферме гусеницы защищены от их склёвывания птицами. В-третьих, на ферме гусениц кормят листьями, уже сорванными с дерева, и такой корм для них предпочтительнее. Дело в том, что растительность для борьбы с прожорливыми гусеницами вырабатывает отраву для них, от которой слабые дохнут, а крепкие жрут листья не так активно. В сорванных же листьях этой отравы гораздо меньше, поскольку прекращено её поступление от растения, и гусеницы на таком корме гораздо здоровее, питаются интенсивнее и растут быстрее, сокращая тем самым время до прядения кокона и окукливания. И наконец, на ферме все они на виду в течение всего жизненного цикла, и появляется возможность вести хоть какую-то селекцию.

Хлеб дёшев – ну, кроме тех краткосрочных периодов, когда хлеботорговцы устраивают очередную спекуляцию, а по мере развития сельского хозяйства, которому карфагенские землевладельцы уделяют всё больше и больше внимания, будет дешеветь ещё. И не только хлеб, а вообще всё, что традиционно выращивается на плодородной североафриканской земле. А значит, традиционной сельхозпродукцией здесь не озолотишься. Поэтому я решил развернуть на вилле шелководство, которое в случае успеха окажется многократно доходнее. Дело это трудоёмкое, так что и после постройки оборонительного периметра вокруг виллы безработица моим рабам не грозит…

16. Дачные хлопоты

– За спор с надсмотрщиком – три палки. За спор с управляющим – ещё пять. Итого – восемь палок за недисциплинированность, – приговорил я провинившегося раба. Надсмотрщику, впрочем, подал знак особо не зверствовать. Хотя рассекающие при ударе кожу кнут и плеть я для наказания рабов запретил вообще, для рабов – только палка, но и палкой ведь можно искалечить, а то и вовсе убить, если колотить со всей дури. А мне не нужно смертей и увечий, мне нужна просто трудовая дисциплина. Тем более, что мальчишка, возможно, не так уж и неправ.

После наказания его снова подвели ко мне.

– Тебя плохо кормили? – спросил я его.

– Хорошо, господин, – буркнул тот.

– С тобой плохо обращались до сих пор?

– Под твоей властью – нормально, господин.

– Ты хочешь быть проданным другому хозяину?

– Нет, господин! – парень забеспокоился, гы-гы!

– Тогда впредь, будь так любезен, повинуйся приказам людей, поставленных руководить тобой. Никто из нас не бог, все мы простые смертные, и каждый из нас может ошибаться. Но это не даёт тебе права на неповиновение. Если надсмотрщик неправ – ты всё равно должен выполнить его приказ, а потом уже только пожаловаться на него управляющему. Если неправ и управляющий – есть ещё я. Если неправ и я – на меня тебе жаловаться уже некому, но ты всегда можешь попросить продать тебя. Как знать, вдруг я не откажу?

– Я же сказал, господин, что не хочу этого. У тебя неплохо служится, раньше было гораздо хуже…

– Хорошо, оставим это. А теперь – рассказывай, в чём неправы надсмотрщик и управляющий, – наказал я его сразу, по факту проявленного неповиновения и не вникая в детали, поскольку дисциплина обязательна в любом случае, но теперь по справедливости следовало выслушать и его, – Говори смело, не бойся. Своё наказание ты уже понёс, и я не наказываю за одну и ту же провинность дважды.