Арбалетчики в Карфагене

– Ты, Максим, молодец, что за косскую ткань ухватился – как только отменят Оппиев закон, римские матроны с цепи сорвутся и накинутся на все предметы роскоши, – поучал меня тесть, – В торговлю пурпуром тебе не влезть, туда даже мне не влезть, а вот косская ткань – это будет твоё дело, на котором ты хорошо наживёшься. Я поговорю с Ганнибалом – может быть, даже проведём через Совет постановление о нашей монополии лет на десять. А за десять лет ты развернёшь дело так, что тебе уже не будут страшны никакие конкуренты. Налоги, конечно, будут приличные, но ты ведь в цену их включишь – пускай римляне платят!

– Так и сделаем, досточтимый, – всё это я давно уж просчитал и сам.

– Ганнибал… Может, ему всё-таки можно как-то помочь удержаться у власти?

– Его не потерпит Рим. Теперь, когда там у власти группировка Катона, там больше некому защищать Карфаген и Ганнибала…

– Зато есть кому бояться и ненавидеть его, – мрачно закончил за меня Арунтий, – Да, с этим ничего не поделать. Ты говорил, ему придётся даже бежать из города?

– Да, к Антиоху. И это тоже его крупная ошибка. Этим он даст Риму доказательства своего сговора с царём царей, в котором его и обвиняют.

– Чушь! Если бы Ганнибал собирался выступить против Рима в союзе с Антиохом, уж я-то знал бы об этом! Ничего подобного он не замышляет! По крайней мере – в ближайшие годы.

– Какая разница, досточтимый? Важно ведь не то, что на самом деле замышляет Ганнибал, а то, что думают о его замыслах в Риме. А там верятт тому, чему хочется верить.

– Гм… Тоже верно… А без Ганнибала… Ну, может хоть что-нибудь можно?

– Судьба Ганнибала Барки предрешена, досточтимый. Нужен другой, новый, ещё безвестный и не навлёкший на себя ненависти Рима. Нужна достойная замена Ганнибалу – это единственное, что ещё можно сделать, – этот вариант мы обмозговывали и пришли к выводу, что можно, если осторожно.

– Где ж её взять, эту достойную замену?

– Баркиды однозначно отпадают. Отпадают и их сторонники из числа народных вожаков. Самым идеальным вариантом был бы молодой и талантливый военачальник из семей, поддерживающих Гасдрубала Козлёнка.

– Да я не об этом, уж это-то я понял. Я о другом. Ганнибал – это Ганнибал, и другого такого нет. Такие люди рождаются редко, и ещё реже судьба способствует им проявить себя. Ну, представь себе, родится такой в семье горшечника – ну и кто будет слушать сына какого-то горшечника? Если он и пойдёт служить, то рядовым солдатом и выше сотника не выслужится, а продвигать будут сынков знатной и богатой бестолочи. Баркиды – один из знатнейших и богатейших родов Карфагена, и только благодаря этому Ганнибал смог стать тем, кем он стал. Но среди нынешней аристократии я не знаю ни одного подобного ему. Нет там сейчас таких!

– А кого-нибудь из младших командиров армии Ганнибала? Не очень знатного, но и не простолюдина – такие-то ведь должны же быть. Найти подходящего, помочь ему выдвинуться, устранить более знатных соперников.

– Быстро этого не сделать, а у нас и года-то нет.

– А нам и не нужен сразу главнокомандующий. Достаточно командира сильного отряда, способного справиться с нумидийскими бандами и на этом прославиться. А дальше мы ему поможем пойти вверх и позаботимся, чтобы он не наделал глупостей.

– Но ведь сразу армию ему никто не даст, а с одним отрядом ему не выстоять против самого Масиниссы.

– Да, первая война с Масиниссой будет неизбежно проиграна.

– И в чём тогда смысл?

– В создании ядра будущей новой армии. Масинисса будет бить разложившиеся части и выиграет войну в целом, а наш будущий новый полководец выиграет все свои стычки и научит своё маленькое войско побеждать нумидийцев. А потом он будет с нашей помощью продвигаться выше и наращивать своё войско…

– А Рим?

– Поэтому и важно, чтобы этот человек был из числа бесспорных сторонников мира и союза с Римом. И ещё важно, чтобы его войско могло бить нумидийцев, но не вызывало опасений у Рима. Масинисса должен выглядеть гораздо опаснее его.

– Чтобы Рим обеспокоился усилением Нумидии и согласился на усиление Карфагена в противовес Масиниссе?

– Именно, досточтимый. И будет ещё лучше, если Карфаген испугается перспективы стать боевым хомяком Рима и начнёт отбрыкиваться от такой напасти – так, чтобы Риму пришлось даже принуждать его к этому.

– Как ты сказал? Боевым хомяком? Ха-ха-ха-ха-ха! Хорошо сказал! Против могучей и страшной Нумидии, значит? Ха-ха-ха-ха-ха! Гм… Осталось только сделать её могучей и страшной для Рима… И кто это сделает? Тоже мы?

– А как ты сам думаешь, досточтимый?

– Ха-ха-ха-ха-ха!