Аракчеев

«Ваше императорское величество, всемилостивейшая Государыня! Милостивый рескрипт вашего императорского величества от 5 февраля, по прибытии в Париж их императорских высочеств великих князей Николая Павловича и Михаила Павловича, я удостоился получить, за который и спешу принесть вашему императорскому величеству мою верноподданную благодарность; и уверить вас, всемилостивейшая Государыня, что кто чист душою и помышлением покойному Государю, моему единственному (выделено мной. — В. Т.) отцу и благодетелю, тот вечно будет предан и всеавгустейшему его потомству; утешаясь всегда в мыслях своих пожалованным от покойного Государя императора в герб мой девизом, слова коего угодно было Его Величеству написать собственною рукою, изречение коих есть ныне и всегда впредь будет моим правилом наблюдать во всех случаях в полной силе. Вашего императорского величества, всемилостивейшей государыни верноподданный Граф Аракчеев. Париж. Апрель 1814 года».

Словами «без лести предан», которые император Павел начертал на его гербе собственной рукой, Алексей Андреевич не переставал гордиться до конца своих дней. Павел лучше всех понял натуру Аракчеева и, поняв, сумел найти для него высшую награду — именно ту, какую сам для себя мыслил высшей этот ладный для государевой службы, но нескладный для личной жизни человек!

Глава пятая В ОТСТАВКЕ

Из всех напастей, подстерегавших русского дворянина на его жизненном поприще, едва ли не самой ужасной была скука. Болезни, разорение, лишение чинов, ссылка или тюрьма — все это лишало комфорта, приносило физические страдания, но не отнимало у жизни смысл. Скорее даже напротив — придавало жизни новизну, то, без чего она обречена быть всегда лишь существованием.

Разные житейские мелочи, которые в нормальных условиях даже не замечаются, после того, как обрушиваются на человека подобные напасти, делаются вдруг для него великими радостями. У человека появляется множество новых возможностей быть счастливым, на удивление мало требуется ему отныне для счастья. Мудрый Достоевский не зря утверждал: «Человеку для счастья необходимо и несчастье. И много-много». Весь ужас скуки в том и состоит, что от нее ни счастья, ни несчастья — ничего!

Со скукой боролись как могли. Разъезжали по гостям, выдумывали развлечения. «Санкт-Петербургские ведомости» за 10 января 1800 года сообщали: «В пансионе А. Вицмана, в Поповом доме под № 151, подле Синяго мосту, продается новая книжка под заглавием: «Золотая книжка или собрание новых, доказанных, легких, редких и любопытных хозяйственных опытов и искусственных действий к пользе и удовольствию каждого, часть четвертая и последняя, с гравированною фигурою, показующая: …4) Легкий и удобный способ смотреть вдруг в разные книги и бумаги без того, чтобы кто-либо подавал оные. 5) Чтоб мертвое тело не сотлело до скончания века… 21) Как можно носить в руках горячее уголье и не ожечь рук… 29) Любопытное средство плодить вшей… 92) Уведомить кого о каком тайном деле посредством игры карт… 101) Сделать, чтоб все люди в компании казались с собачьими головами. 102) Лоскуток бумаги в палец в длину и в три четверти пальца в ширину сделать столь большим, чтоб в прорезанную дыру верховой ездок с лошадью проехать мог… 133) Представить людей в безобразном виде. 134) Кто желает увидеть лицо свое с тремя носами и шестью глазами… 145) В какое время года должно жениться…»

Аракчеев пережил в своей жизни немало горестных минут — знавал он и болезни, и материальную нужду, и людскую ненависть, и обиды, но скуки не знал никогда. Даже в отставке.

С той же самой энергией, с тем же усердием и ретивостью, с какими вел Алексей Андреевич свои служебные дела, вершил он и дела своей вотчины, не позволяя скучать никому из проживавших в ее пределах, и в первую очередь самому себе.