Арабо-израильские войны

Все солдаты были прекрасно обучены, отлично вооружены и бесконечно преданы Богу и его Пророку — наместнику его на земле.

Сложнее было с офицерами. Основу штаба Джона Глабба составляли британские офицеры, в свое время воевавшие в Бирме, на Крите, у Эль-Аламейна и Монте-Кассино и прошедшие с места высадки в Нормандии вплоть до Гамбурга. Они являлись действительно профессионалами своего дела, но им был в принципе абсолютно безразличен разгоравшийся арабо-еврейский конфликт, а Джерузалем представлял для них всего лишь очередной пункт на географической карте в их долгой военной карьере.

Совсем другое мнение было у арабских офицеров, занимавших все должности на уровне «батальон — рота» и ниже. И эта разница во взглядах и подходах станет причиной серьезного конфликта, который разгорится позднее. Пока и те, и другие были вынуждены, естественно, следовать приказам Глабб-Паши, который, в свою очередь, исполнял данные ему в Лондоне инструкции:

— никакого вторжения в зоны, отведенные евреям, и вообще по возможности изобразить некое «подобие войны», но не более, так как главная роль отводилась поднаторевшим дворцовым политикам, которые в образовавшейся «мутной воде» должны были выловить «золотую рыбку»;

— Легион действует только на центральном участке, в секторе Иерусалим — Наблус;

— южная часть до Беэршевы отдается египтянам, северная — в Галилее сирийцам и иракцам, которые должны были ворваться туда, как съязвил Глабб, «словно стая волков в овчарню»;

— относительно вступления в сам город, так это вообще не предусматривалось. Джон Глабб считал, что Легион в первую очередь предназначен для действий в пустыне и ввязываться в схватку с решительным противником, засевшим в хорошо знакомых ему лабиринтах городских кварталов, означало бы серьезное истощение его сил.

Он знал, что король не пошел бы на риск лишиться своей армии именно в момент, когда ему всерьез засветила надежда стать новым Саладином или Калиф Омаром, и это вполне совпадало с личными воззрениями Джона Бэгота Глабба.

Но совсем другим было настроение среди солдат и простого населения тогдашней Трансиордании. Под воздействием разнузданной пропаганды, доносившейся из арабских столиц, попавшись на крючок самых хвастливых и безответственных заявлений генералов, народные массы Аммана требовали не «подобия войны», а войны настоящей, причем священной.

Масла в огонь подливали рассказы палестинских беженцев, особенно о злодеянии сионистов, совершенном в Деир Яссине (что, в сущности, было правдой). Все это держало народные массы в состоянии постоянного возбуждения, и король не мог не учитывать таких настроений своих подданных.

Но по-другому он вел себя со своими политическими противниками. Когда, затоптав свою гордость, к нему прибыла делегация Высшего арабского комитета и стала просить о финансовой помощи, он ответил им в очень резком тоне: «И после того как всю свою жизнь вы собирали средства, чтобы оплачивать услуги убийц, действующих по указке Муфтия, вы осмеливаетесь просить у меня денег?!»

Эти уважаемые лица стали приводить доводы, что оружия у них страшная нехватка, боеприпасы растрачены в столкновениях с сионистами и т. п. Но король, после всех последних провалов «Воинов джихада», видимо, не считал нужным церемониться со своими гостями и резко бросил: «У вас там много камней, и если хотите уцелеть, забрасывайте их камнями!».

* * *

Если какая-то часть Легиона уже вступила в схватку с еврейскими поселенцами в Кфар Этционе (об этом чуть ниже), то основной состав в этот день 13 мая, за сутки до истечения мандата, еще только начинал свое выдвижение со своих баз на восточном берегу реки Иордан, в местечках Мафрак и Зерка.

В движение пришло свыше пятисот машин — аутомитрайезы и пушечные «Мармон Харрингтоны», артиллерийские тягачи с прицепленными орудиями, «хав-траки» (т. е. полугусеничные бронетранспортеры), грузовики и джипы с пехотой, радиостанции, реммастерские, санитарные машины, интендантские грузовики и прочее, и прочее, и прочее…

На всем пути их провожали толпы восторженных жителей. Дети бросали цветы, старики били поклоны, прославляя Аллаха. Автомобили были украшены ветвями вечнозеленого лавра и пальм (и совсем не в качестве маскировки против налетов вражеских ВВС, которых тогда просто не существовало). Все это напоминало, со слов Глабба, «карнавальное шествие, а не армию на тропе войны». Рядовые солдаты были искренне убеждены, что их ведут сражаться, маршировать на Тель-Авив и довести свои машины до берегов Средиземного моря.

Что касается их командующего, то Тель-Авив его не занимал совсем, а мысли были прежде всего об организации «подобия войны».

Но в самом лагере Зерка, точнее в центре связи арабских армий, эйфории было гораздо меньше, чем на улицах Аммана. Генсек Лиги Аззам-Паша с грустью констатировал: «Там царил полнейший беспорядок…» Прибывший генерал египетской армии, который должен был держать коллег в курсе всех ее передвижений, был в полном неведении, где она собственно находилась. От Ирака вообще никто не появился.