Ар Деко

— Это бонды на предъявителя, американский федеральный заем Китаю, — ответил Сингер. — Серия позапрошлого года, срок платежа — тридцать девятый год. Их здесь на триста тысяч долларов, триста листов по гранду каждый, все купоны на месте. Это то, что ребята Шихана взяли в «Первом Каирском», в хранилище. Общая сумма похищенного не оглашается.

— Продать это можно? — спросил я.

— Можно, я уверен, — кивнул Сингер. — Но не сразу. И будет лучше, если эти бумаги всплывут не где-нибудь в Мексике, а в Китае. Надо договариваться с чинками, не знаю — сколько они запросят.

— А сколько рассчитываешь получить?

— Не меньше сорока процентов. Но надо искать нужные контакты, я не хочу пользоваться обычной схемой. Подозреваю, что если Гусь со своими вырвется из города, то их бумаги начнут всплывать как раз в Мексике или на Кубе.

— Что вообще говорят?

— Тебе какую часть? — засмеялся Иан. — Больше про скачок на сраный банк. Убит один коппер, у входа, всех клерков и посетителей парни Шихана заперли в хранилище. Но Шихана пока не называли. Сказали, что двое убиты в перестрелке с копперами. Как я понимаю, сраные копперы — это мы.

— Что про аукцион?

— «Де Бирс» сообщил об отмене до следующего года, но уже пошли слухи. Кто-то из «Пинкертонов» начал давать информацию о том, что двое охранников увели весь куш.

— Не представляю, что они могут вообще с ним делать, — скептически хмыкнул Сингер. — Эти камни невозможно продать.

— Кстати, что насчет Ари? — я обернулся к нему.

— Ари напоили успокаивающими и уложили спать. На этом история с ним закрыта. Не вижу, каким образом бородатые в шляпах могут участвовать в этом, — он постучал пальцем по стопке бондов. — Камней для них у нас нет. Ари сам все видел, уже второе ведро валерьянки допивает.

— Сорок процентов от трехсот тысяч… это сколько выходит? — задумался Иан.

— Сто двадцать тысяч, — сразу ответил Рауль. — Если делим, как договаривались, тридцать Сингеру и семьдесят нам, то я все равно останусь доволен.

Джимми в доле Сингера, я не знаю, как он ему платит. А так все верно, именно так и договаривались.

— По пять с половиной грандов в фунтах на каждого, — прикинул я. — Все равно больше, чем потратили.

Про взятый с Шиллера камень я скромно умолчал. Это не на продажу, надо искать способ его… использовать, так скажем. В бизнесе. Да и получен он вовсе не в рамках попытки грабить аукцион, это уже личное, скорее.

— Но это не завтра, — Сингер поочередно посмотрел на всех. — Надо ждать несколько месяцев, пока шум утихнет, и я нужные концы найду. Кстати, у тебя ведь кто-то есть в таком бизнесе, — он уставился на меня.

Это он про Цви. Сингер знает о его существовании, но сам не встречался. Кстати, тоже вариант, Цви я доверяю, и он любит подобные махинации.

— Я не знаю, как насчет Китая, но поговорю. Но позже поговорю, когда все затихнет. Может, он просто их купит, и дальше его боль в заднице. А может, и нет.

— Только бумаги поделим сейчас, — сказал Рауль. — Дойдет до продажи — сложим вместе. Не прими за оскорбление, — он чуть поклонился Сингеру, — но мы раньше не встречались.

— Все в порядке, — тот кивнул. — Я бы и сам предложил. Не люблю чувствовать себя слишком ответственным за все. Сейчас разложим, — он тут же начал отсчитывать листы. — И да, всем вести себя спокойно, на люстрах не раскачиваться. Хотя бы первое время.

— Сингер, мы работаем вместе потому, что ни у кого нет такой привычки, — ответил я за всех.

Досчитав бонды, Сингер каждому отдал его долю, засунув каждую в большой конверт, после чего мы быстро разошлись. Рауль сунул свой конверт мне, сказав:

— Положи со своими, мне уезжать надо на днях.

— Никаких проблем. Поехали, развезу вас по домам. Только быстро, мне надо заехать к девушке.

— Ты меня удивляешь, — вздохнул Рауль. — Впрочем, не мое это дело.

— Видишь, даже ты догадался. Ты все же развиваешься. Пошли, вон машина. И, Иан, у меня к тебе дело есть, давай завтра обсудим.

— Ищи меня завтра в «Гербе Бирмингема», можешь прямо с утра. Даже лучше с утра, пока я еще трезвый.

2016 г.

Марбелья, Испания