Аптечное дело

— Этот ревматик? Но он не был импотентом. По крайней мере, я так думаю. В любом случае наша связь закончилась сто лет назад. Как ты узнал о нем?

— Задал кое-кому несколько вопросов.

— А что еще ты обо мне знаешь?

— Еще я выяснил, что ты часто проявляла интерес к тем людям, которые интересовали твоего отца.

— Ну и что?

— Я имею в виду особый род интереса.

Лариса вновь наполнила бокал, отхлебнула немного и напряженно посмотрела на меня:

— Да, иногда я помогала папе. Это ведь единственное, что девушка может сделать. К тому же меня это развлекает. Я бываю в приятных местах и слушаю интересные разговоры. Нельзя же все время болтаться в обществе молодых балбесов?

— Да, в жизни много приятных мест и интересных разговоров, — согласился я.

— Ты опять насмехаешься надо мной. А вот папа считает, что я достаточно умна и хорошо ему помогаю.

— На самом деле? — усмехнулся я.

Лариса недоуменно посмотрела на меня;

— Я никогда не задаю вопросов. Зачем мне знать? То, что я делаю, мне приятно, а подробности меня не касаются. Тем более, повторяю, я неплохо провожу время. Я, конечно, не претендую на гениальность… Сейчас же я хочу, чтобы ты уделил мне немного внимания.

— А может быть, это твой отец хочет, чтобы я уделил тебе немного внимания? Как тогда, в «Москве»?

— Я же не причинила тебе никакого вреда. Папа лишь хотел, чтобы я узнала, чем ты занят и что собой представляешь.

— А сегодня вечером что ты собираешься выяснить? — Вопрос прозвучал почти по-дружески. Голос мой совсем не изменился, он звучал так же ровно, с теми же приятными интонациями, что и всегда. Но я ждал.

Лариса поняла вопрос. Вид у нее стал беспомощный, как у ребенка.

— Ну конечно, я рассказала ему, как мы столкнулись на вокзале, о чем поболтали. Сказала, что собираемся вместе поужинать. Но это была полностью моя инициатива. Жаль, я не знаю, что у вас за дела с папой. Мне кажется, ты не любишь его, так же, как и меня.

— Мне еще не приходилось с ним сталкиваться.

— Если бы вы познакомились, твои подозрения рассеялись бы. Он о тебе очень высокого мнения.

— Я в восторге.

— Нет, ты просто невыносим.

Лариса взяла свой бокал и допила виски, потом, сделав смешную гримасу, сказала:

— И зачем я трачу свое время? Ты не стоишь этого. Но и от тебя, и от меня несет за версту, — мы даже не можем уехать. Мне надо выйти, — добавила она резко, встала и вышла из комнаты.

Вернувшись в свое кресло, я закурил. Потом вылил остатки виски в ее стакан.

Я был вынужден признать, что так и не представляю, близок ли к разгадке или нет. По-прежнему концы не сходились с концами. Работа эта была такой же тонкой, как плетение паутины. Любая промашка могла свести на нет все, что уже сделано. Я уже один раз ошибся, неверно оценив место Зиганшина в этой истории, и до сих пор не знаю, будет ли толк от моих последних шагов. Что именно рассказал Ларисе папаша Бурциевич? А может, она просто дура и не задает никаких вопросов, чтобы не усложнять себе жизнь? Или все это обычная пьяная болтовня? Но и этим оружием не стоит пренебрегать.

Я слышал, как в ванной течет вода, слышал, как Лариса прошла в спальню. Она довольно долго ходила по комнате, но я даже не пошевелился. Я был уверен, что никаких особых ловушек здесь меня не ожидает, и задумчиво курил. Лариса не появлялась.

Наконец раздался ее капризный голос:

— А где мое виски?

— Ты хочешь еще выпить?

— А как ты думаешь?

Встав, я взял бокал и направился в спальню.

Лариса лежала на большой кровати, едва прикрытая простынями, и, очевидно, была очень довольна собой. По всей комнате валялись ее вещи. Мне не надо было долго соображать, какие именно предметы туалета остались на ней, а какие — нет. Выражение ее красивого лица не оставляло сомнений на этот счет. Лицо выглядело более неприлично, чем ее голая задница, а выражение пустых, бесстыжих глаз вполне соответствовало намерениям.

Я ясно понимал, что здесь проходила черта, через которую не стоило переступать.

— А ты любишь комфорт, — протянул я, передавая Ларисе бокал. Она приподнялась, так что ее грудь уже нельзя было не заметить. Я сел на край кровати, не отводя от нее глаз.

— Ну скажи еще что-нибудь, — настойчиво попросила она.

Я подождал, пока еще одна приличная порция виски не перекочевала к ней в желудок, затем сделал затяжку, стряхнул пепел на ковер и произнес, не меняя тона:

— Сегодня утром один приятель подвез меня до города из Усмановска. Его зовут Барсуков. Мы говорили о тебе.

18

Последовавшей реплики я не ожидал.

— Барсуков? Этот доморощенный Шерлок Холме?

— Один его сотрудник, Папазян, следил за дочкой Табакова. Ее якобы кто-то шантажирует.

— Правильно.

— А Папазяна наняла ты.

До нее наконец дошло. Она уселась на кровати, полностью отбросив в сторону простыни.

— А как ты об этом узнал?

— Я же говорил, что задал кое-кому несколько вопросов. Этот шибздик вызвал у меня особую симпатию, конечно, я постарался выяснить о нем побольше. Описание Ирины Лисянской могло бы подойти многим. Но я решил, что из всех этих многих оно подходит лишь тебе.

— Ну ты прям ужасно умен! — восхищенно воскликнула Лариса. — Ты просто чудо, в натуре!