— Вскрыл парадную дверь его дома и проник внутрь. Конечно, это не совсем в рамках закона, зато не пришлось тратить время на хождение по бесконечным коридорам. — Я усмехнулся собственной наглости и, не меняя выражения лица, прямо сказал: — Зиганшин говорит, что ваш отец чокнутый болтун.
Я смотрел прямо в глаза Веронике и видел, как возмущение и гнев сменили на ее лице выражение простодушного удивления.
— Я уже сказала вам — он никогда не видел изобретенного отцом лекарства в действии. Он не осмеливается этого сделать, понимая, что тогда будет значить отцовское изобретение для инсулиновой промышленности.
— Он сказал, что поручил своим подчиненным заняться этим делом.
— Его подчиненные! — фыркнула Вероника. — Да это просто марионетки! Им лишь бы отсидеть на работе. Отец даже разговаривать с ними не стал после того, как они потребовали формулу вещества, даже не увидев технологии его производства. Конечно, отец не самый тактичный человек в мире. С самого начала он подозревал людей Зиганшина в нечистой игре и не стал с ними церемониться, когда они приехали в Усмановск. Он просто выгнал их из лаборатории.
— С другой стороны, Зиганшин пообещал выслушать вас.
Девушка уже не была так потрясена, как сначала, глаза ее вновь расширились..
— Он вам так и сказал?
— Да. Встреча возможна через пару дней. Как только он вернется из поездки, в которую рванет завтра.
Вероника шумно вздохнула:
— Вы думаете, он сдержит слово?
— Возможно. Он ведь не обязан был этого говорить. Он мог бы поднять шум, вызвать милицию, мог бы, в конце концов, сразу же послать меня к черту. Но он даже не попытался.
Девушка поставила стакан на столик. Губы ее дрожали, и голос звучал неуверенно:
— Не знаю, что сказать. Вы просто великолепны. Вы так много сделали, и сделали так, что все кажется очень простым. Я чувствую себя просто глупо. Не знаю, то ли мне расплакаться, то ли расцеловать вас, я просто не могу поверить!
Я понимающе кивнул:
— Подробности вас не касаются.
— Что же вы сделали такого, чтобы убедить Зиганшина?
— Очень мало. Все оказалось несложно.
— Но почему же он согласился встретиться со мной?
— Знать бы! Возможно, он побоялся того шума, который я могу поднять. Впрочем, он не похож на человека, которого легко испугать. Может быть, он подумал, что у меня есть какой-то компромат на него. Или он очень хитрый и коварный тип и просто тянет время, чтобы потом нанести удар. Может, у него есть хозяева и он должен получишь распоряжения от босса, который ему платит. Не исключено, что ему просто захотелось разыграть всемогущего доброго повелителя и сделать некий эксцентричный жест, который удовлетворит его собственное самолюбие. Одновременно он покажет, и как он широко мыслит, и как близок он к народу, и какой он демократ. Все возможно. Тем не менее ни одно из объяснений мне не кажется достаточным. Я хожу кругами и в конце концов возвращаюсь совсем к другому объяснению.
— К какому же?
— Насколько реально то преследование, которому вы с отцом подвергаетесь? Сколько в этом правды, а сколько вымысла?
В глазах Вероники я увидел неподдельную боль.
— Вы на самом деле не верите мне?
Я смотрел на нее с симпатией, стараясь убедить себя, что сделал бы все точно так же, даже если бы она была толстой и некрасивой, если ей было бы пятьдесят лет, а передние зубы у нее пусть торчали бы, как у кролика.
Потом я перестал смотреть на девушку, а подойдя к окну, залюбовался открывшейся панорамой…
«Дзинг»! — Вдруг на стекле появилась маленькая дырочка, и от нее разбежалась паутинка трещинок. Пуля пролетела мимо моей головы и застряла в стене. Все произошло в мгновение ока.
Я уже стоял в простенке между двумя окнами, укрытый, по крайней мере, от повторного выстрела. Вероника побелела, глядя на противоположную стену — там, где-то рядом с потолком, и должна была находиться пуля, предназначавшаяся ее собеседнику.
— Кто-то стрелял в вас, — сказала она, не зная, что нужно говорить в подобной ситуации.
— На этой основе уже можно строить другую теорию, — согласился я.
— Но откуда стреляли?
— Со стороны набережной. Они знают окно моей комнаты. Несмотря на внушительный возраст, я становлюсь достаточно беззаботным.
Не выходя из простенка, я потянул за штору и задернул окно. Потом точно так же зашторил и второе окно и только после этого вышел из своего временного укрытия.
— Вы попытаетесь поймать их? — спросила Вероника.
Я засмеялся:
— Я не супермен, дорогая! Пока я спущусь вниз, они будут уже далеко-далеко. Мне следовало бы предвидеть такой оборот — ведь меня недавно предупредили… — Я скрипнул зубами. — Мне кажется, эти подонки ищут все же вас. Если же вы меня обманываете, то ваша игра безумно сложна.
Девушка посмотрела мне в глаза, чувствовалось, что в голове у нее копошится рой мыслей, но она не может перевести их в слова.
Потом в тишине пискнул мой пейджер. Я глянул на сообщение, поднял трубку и позвонил по указанному номеру.