Апсара и её игрушки

В отличие от Гхара Абинды, киммериец хорошо знал городок и ни разу не заплутал на узких, извилистых улочках, свивающихся в настоящий лабиринт. Если кто-то из темных личностей, околачивающихся там в ночные часы, и обращал внимание на путников, то интерес этот оставался чисто познавательным. Никто не рискнул напасть на рослого широкоплечего варвара, и купец чувствовал себя до странного спокойно под его защитой.

Когда они очутились возле караван-сарая, там все было тихо. По крайней мере, так казалось купцу. Но Конан поднял руку, призывая к осторожности, и Гхар Абинда затаил дыхание. Конан пальцем показал на угол здания. Теперь и Гхар Абинда, как ему казалось, слышал приглушенные голоса. Конан жестом приказал ему оставаться на месте, а сам скользнул за угол. Вдруг послышался тихий вскрик, приглушенный шум борьбы — а затем появился Конан с резной деревянной шкатулкой в руках. За ним, потирая бок и криво улыбаясь, шел слуга Гхара Абинды.

— Зачем ты напал на моего слугу, киммериец? — шепотом спросил Гхар Абинда.

Неожиданно громко Конан рассмеялся.

— Спроси у него сам.

Купец перевел на слугу вопросительный взгляд, а тот вместо ответа кивнул на угол здания:

— Там был еще один разбойник.

— Конан — не разбойник, — возразил Гхар Абинда. — Он… гм… такая же жертва разбойного нападения, как и я. — Последние слова купец договаривал уже через силу, ясно осознавая всю их нелепость.

Конан открыто ухмылялся.

— Напрасно будет Карбон ждать своего человека. А караванщики вряд ли его заметят. Я оттащил его в сторону.

— Человека Карбона?

— То, что от него осталось.

— Конан! — сказал Гхар Абинда и приложил руки к груди. — Я хочу поговорить с тобой.

— Самое время для разговоров, — согласился киммериец и взглянул на черное ночное небо. — Лично я, впрочем, сейчас бы немного поспал. А перед сном промочил бы горло.

Гхар Абинда повернулся к слуге:

— Принеси вина.

— Сейчас? — поразился слуга. И, поймав взгляд своего господина, безмолвно подчинился.

Конан скрестил на груди руки.

— Ты забавный человечек, — сказал он богатому купцу из Хаббы. — Любопытен, богат, не трусливого десятка. И даже умеешь внушить к себе уважение. По крайней мере, тот слизняк тебя побаивается. — Он кивнул в ту сторону, куда убежал слуга.

— Я направляюсь в Хаббу, — сказал Гхар Абинда. — Там у меня дом. И сейчас мне не помешал бы человек, вроде тебя, Конан. Я везу… гм… гораздо больше, чем мог бы предположить этот неудачник Карбон. После этой поездки я, возможно, вообще смогу отойти от дел. Я давно уже мечтаю о том, чтобы осесть в родной Хаббе, наслаждаться там покоем в прохладном саду, слушать журчание воды в фонтане и пение моей дочери. А если она выйдет замуж, я бы хотел играть с моими внуками. Словом…

— Словом, ты где-то очень хорошо нажился, купец, и боишься растерять свои сокровища по дороге, — оборвал киммериец. — Не очень-то я верю во все остальное. Такие, как ты, никогда не соглашаются подолгу сидеть на одном месте. Вечно влечет вас в дорогу жажда наживы и тяга к приключениям. Увидишь, ты долго не выдержишь, и журчание воды в фонтане, — лицо варвара исказила гримаса отвращения, — скоро превратится для тебя в медленную пытку.

— Не рассуждай о том, чего не знаешь! — оборвал купец. — Мне уже пятьдесят лет, а тебе едва сравнялось двадцать, хоть ты и выглядишь горой мышц и лицо у тебя не по годам мрачное. Доживи до моих лет, и поймешь: с возрастом человек меняется. Охота к перемене мест проходит. Появляется желание точно знать, что несет тебе завтрашний день.

— Даже боги не могут этого точно знать, — возразил Конан. — Впрочем, я понял, что ты предлагаешь мне работу. Что ж, заняться мне особо нечем, а в деньгах нужда появилась. Так что я принимаю твое предложение. А теперь расскажи мне подробно, в чем оно состоит.

* * *

Хабба — город большой и богатый. Он раскинулся на склоне большого холма, спускающегося к гавани. Чем выше по склону, тем богаче дома. У самого моря шумит порт. В узких улочках теснятся лавки, склады, кабаки, веселые дома, таверны, бани и казармы, где квартируют хаббатийские солдаты. В городе — по крайней мере, так считается, — царит образцовый порядок. Поддерживает его армия, неизменно преданная правителю. Вооруженных солдат можно видеть здесь повсюду; жители привыкли к ним и не обращают внимания, а вот Конан каждый раз мрачнел, сдвигал брови и отвечал хмурыми взглядами на недоверчивые взгляды младших офицеров — начальников патрулей.

Полоса садов отделяет портовые кварталы от районов, где обитают добрые граждане и знать. Вершину холма занимает королевский дворец, настолько роскошный и настолько хорошо охраняемый, что на него даже смотреть — и то было бы небезопасно.

Дом Гхара Абинды тонул в садовой зелени. Зеленые насаждения были таким же элементом роскоши, как и позолота, и резьба по камню. Конан с любопытством осмотрел высокие стены, сложенные из розового камня, тонкие шпили, мерцающие серебром, узорчатую решетку на окнах. Дом был красивым и вместе с тем представлял собой нечто вроде небольшой крепости, надежно защищенной от вторжения.

— Неплохо, — заметил наконец варвар.