АПП, или Блюстители против вредителей!

– Ректор Шаортан к декану заходила. – Иоле как девушка относилась к такому виду передачи и распространения сведений поспокойнее и сочла нужным поделиться с компанией добытой по случаю информацией: – Ректор жаловалась, что городской совет и комиссия по расходованию ассигнований в этом году особо зверствуют. Наверное, проверяющих в этом семестре пришлют. Вроде как советник Ширьлу сам к нам с инспекцией явится. А Гад утешал, предлагал ему какую-нибудь очень нужную редкость из теплиц сунуть, чтобы резко подобрел, интерес к проверке потерял и домой засобирался. Еще Шаортан сказала, что мастер Гиракх спешно отбывает к дочери. Она плохо переносит беременность. Близость к матери в родном гнезде должна помочь горгулье выносить двойню. Поэтому неясно, кто станет преподавать в АПП этикет. Кто-то из мастеров замещать станет или нового преподавателя придется подыскивать.

– Надеюсь, у мамы и малышей все хорошо будет, – от души пожелала Яна и, чувствуя неловкость, призналась: – Вообще-то я рада. Я мастера Гиракх чуток побаиваюсь, очень уж она суровая. Вроде и делаешь все, как она говорит, стараешься, а спиной чуешь – не одобряет.

– Горгульи – они такие. Камень есть камень, пусть и живой, – пожал плечами Йорд. – Никого, кроме членов своей семьи, не признают. Зато справедливые, не любят всех одинаково, но учат на совесть.

Стефаль с задумчивой полуулыбкой кивнул, подтверждая слова василиска. Пришедшие налили себе чаю, и мирный разговор о тяготах студенческой жизни потек дальше.

Уйдя из комнаты подруги, староста метнулся к себе, под сень живого дерева са-орои. Юный эльф хмурил брови, быстро строчил что-то на листе бумаги, потом замирал, черкал, кусал губы, комкал или рвал написанное. Спустя пару часов, когда за окном начало смеркаться, вокруг Стефаля весь пол уже был в бумажных отходах, а он все черкал и комкал, брал из тонкой папки с серебряным и травянисто-зеленым теснением листок за листком и, недовольный, выбрасывал. Слова никак не хотели складываться в нужные предложения.

До поздней ночи над рабочим столом вместо лампы светился золотой шар крупного волшебного плода. Навалившаяся усталость между тем брала свое. Поначалу Стеф мотал головой, отгоняя дремоту, потом потирал веки, в конце же концов сам не заметил, как положил щеку на стол и крепко заснул. Эльф спал, сжимая в пальцах писчую палочку с забавным цветком на кончике. Мало-помалу пальцы юноши разжались, и палочка мягко покатилась по бумаге, остановившись в нижнем уголке листка. «Цветок» ручки коснулся красивого вензеля, и случилось маленькое чудо.

Листок с записями, выскользнув из-под щеки писателя, сложился в симпатичную бумажную бабочку. Бумажной та пробыла лишь долю секунды, и вот уже, затрепетав радужными крылышками, со стола вспорхнула волшебная красавица. Покружившись по комнате, она растаяла в воздухе.

Стефаль остался один, не считая живого дерева. То укоризненно поскрипело ветвями, подмело высвободившимися корешками и склоненными веточками пол, смахнуло мусор со стола и притушило плод-фонарик. Перемещать на ложе самого молодого хозяина растение не решилось, только превратило жестковатый рабочий стул в уютную кушетку и прикрыло эльфа самой мягкой веткой с густой листвой. Так, свернувшись клубочком, будто большой кот, староста факультета блюстителей пророчеств и проспал до самого утра.

С первым звучным ударом утреннего колокола студент вскочил чуть заспанный, растрепанный и не очень понимающий, где он и как тут оказался. Впрочем, на память Стеф не жаловался и очень быстро вспомнил свои вечерние метания. Глянув на убранный стол, эльф благодарно погладил ствол заботливого дерева и поспешил в душ. Душевные страдания не отменяли обязанности привести себя в порядок и учиться. Помучиться над бумагой Стефаль собирался нынешним вечером.

С задумчиво-мечтательным видом эльф, вместо безнадежно упущенного завтрака прихвативший пару крупных орехов и яблоко из вазочки, приоткрыл дверь в тихий коридор. Большая часть студентов уже успела отправиться на занятия. А вот выйти из своей комнаты Стефаль не сумел, потому что наткнулся на стену. Живую стену в темно-зеленом.

– Отец? – недоуменными птичками взлетели вверх пшеничные брови юноши. – Почему ты здесь?

– Где я должен быть, когда мой сын требует разорвать договоренность о помолвке с родом Аллео и заявляет, что влюбился в человеческую девушку? – подчеркнуто-нейтрально осведомился высокий синеглазый эльф. Такой же золотовласый и прекрасный, он выглядел бы ровесником сына, если бы не суровый вид и некая неясная тяжесть во взгляде, выдающая возраст.

– Я не… но я не отправил письма… как… – растерянно заморгал юноша, отступая назад в комнату.

– Вот так. – Старший эльф разжал пальцы, являя на ладони помятую бабочку.

– Ой, – совершенно по-детски выдохнул Стефаль.

– С дороги, Стеф, Янка тетрадку по истории Игиды забыла! – донесся выкрик из коридора.